Дрантос
Шрифт:
Крэйла отпустила Дасти и отступила на шаг, ее улыбка исчезла.
– У тебя нет причины меня бояться.
– Ты ни при чем, – она взглянула на руку женщины. – Мне не нравится вид крови. Что с тобой случилось? Ты в порядке?
Рот Крэйлы открылся, и, казалось, на секунду она остолбенела.
– Конечно, я в порядке. Мне пришлось разобраться с небольшим разногласием между мной и одной из женщин.
Велдер подошел к своей паре, обнял ее и громко вздохнул.
– Понюхай ее. Она пахнет совсем как человек, хотя Дрантос утверждает, что на вкус она немного другая. Дасти верит, что мы – варвары и
На лице женщины появилось веселое выражение.
– Понимаю. Полагаю, такими мы тебе кажемся. Но еще мы любим, и у нас множество человеческих черт характера. Ты должна заботиться о своей паре. Я планировала остаться, но, думаю, будет лучше, если это сделаешь ты. Просто промой его раны, накорми, когда проснется, и оставайся с ним. От прикосновений Дрантосу станет лучше, – она обвела взглядом фигуру Дасти. – Кожа к коже. Я уверена, что ты предпочитаешь ходить в одежде, но, когда ты с моим сыном наедине, в ней нет необходимости.
Дасти возмутилась. Ее новая свекровь разговаривала с ней так, будто имела право ей диктовать.
– Ты не можешь указывать мне, что...
– Могу, – прервала ее Крэйла, взгляд голубых глаз определенно похолодел. – Мой сын заявил права на тебя как на свою пару и захочет умереть, если ты его бросишь. Хотя он никогда тебе не навредит, независимо от того, что ты сделаешь. Но я – его мать, и мы с тобой будем драться, если разобьешь его сердце или заставишь страдать от недостатка заботы о его благополучии. Я не стану выпускать когти, поскольку у тебя их нет, но ты наверняка не захочешь бороться со мной на кулаках. Я понятно выражаюсь?
– Абсолютно, – пробормотала Дасти, ее гнев обратился в страх.
– Хорошо, – улыбнулась Крэйла. – Мы поможем тебе приспособиться к жизни в клане. Правило номер один: никогда не противоречь мне. Я отвечаю за всех женщин, поэтому просто делай, как тебе говорят. Хорошо заботься о моем сыне, и мы чудесно с тобой поладим, – она повернулась к своей паре. – Отведи меня домой. Ты же знаешь, как после драки мне хочется трахаться. Ты мне нужен.
Велдер поднял ее, и Крэйла крепко обхватила его руками и ногами. Он подошел к двери, держа ее на руках. Дасти пялилась на них, пока за ними не захлопнулась дверь.
– Мне понадобится лечение, – прошептала она. – Да уж. Надеюсь, у них в клане есть психотерапевт.
Дасти медленно повернулась и пошла к спальне. В действительности ей не хотелось смотреть на ужас, творившийся со спиной Дрантоса, но о нем нужно позаботиться. Дасти знала, что он сделал бы для нее то же самое, если бы ее ранили. Дрантос уже помог, когда она нуждалась в его крови, а потом зализал ее раны. Нога больше не болела.
В ванной горел свет – единственный источник освещения в спальне. Дасти помедлила на пороге и похолодела при виде обнаженного Дрантоса, лежавшего на животе поперек большой кровати. Кнут не затронул его задницу и руки, но от плеч до талии все было в ужасных порезах. Они больше не кровоточили и, вообще-то, даже выглядели намного лучше, чем раньше, когда Дрантос висел на плече отца по дороге домой.
– Я в порядке, – прохрипел он.
Она подошла ближе.
– Ты проснулся. Я думала, ты спал.
– Иди сюда и не смотри на мою спину. Мне не так больно, как тебе кажется.
–
– Просто полежи рядом и дай мне тебя почувствовать.
Дасти нерешительно постояла возле кровати, но сняла свитер. Затем стянула носки, а последними – спортивные штаны. Она надеялась, что никто не войдет в дом и не обнаружит ее абсолютно голой. Стараясь, чтобы кровать не двигалась, Дасти взобралась на нее и вытянулась рядом с Дрантосом. Их взгляды встретились.
– Моя мать никогда тебя не тронет. Я слышал ее угрозу, но она просто пыталась тебя запугать. Это ее работа.
– Это сработало. Она пугает.
Он ухмыльнулся:
– Я никому не позволю тебя ударить. Включая мою семью.
Дасти провела кончиками пальцев по его руке и расслабилась, прикасаясь к его теплой коже и вдыхая мужской, древесный аромат, перемешанный с запахом мыла, которым его отец промыл раны.
– Не знаю, Дрантос, смогу ли я жить в твоем мире, – она знала, что на ее глаза навернулись слезы. – То, что они сделали с тобой – несправедливо, не понимаю, как ты мог просто стоять и позволять тому козлу тебя пороть.
Он провел рукой по кровати и, прикоснувшись к ноге Дасти, крепко сжал.
– Ты просто не понимаешь наш образ жизни, но законы важны. Мы их хранители. Они могли отлучить меня от всех кланов. И в долгосрочной перспективе это было бы равнозначно смертному приговору, поскольку на меня все стали бы охотиться. Так мы наказываем за нарушение наших законов.
– В смысле, ты был бы как любой другой отлученный человек?
– Да, и нам приходится иметь дело с вампирами и ликанами, из-за которых на этой территории раньше возникали проблемы.
– Они выпороли тебя из-за того, что ты не согласился с отцом. Разве это справедливо?
– Ну, жизнь вообще не справедлива. И законы устанавливаются по определенным причинам. В клане может быть лишь один лидер. И так как наши жизни зависят от того, насколько быстро принимается решение, у нас нет времени на голосование по любому вопросу. Я видел по телевизору ваши политические дебаты. Когда множество людей хотят для своего народа столь разных вещей, в результате создается путаница, и ничего не предпринимается. Мы – не люди. Мы уважаем силу в лидере, структуре и законах. В кланах нет преступности, нет неповиновения. Мы следуем за приказами лидеров кланов, или наказание не заставляет себя ждать. И при любом признаке слабости такой лидер уже кажется неспособным выполнять свою работу, – он помолчал. – Я принял эту порку, и теперь все знают, что никому не позволено преступать закон. Отец не мог меня спасти, Дасти. Кто-то мог воспользоваться этим и бросить ему вызов, чтобы занять его место. Победитель правит кланом, а проигравший умирает.
– Это ужасно.
– Такова жизнь в этих местах. Это работает. Я понимаю, что это сильно отличается от того, к чему ты привыкла, но так необходимо.
Дасти помолчала, размышляя.
– Я закончу тем, что меня тоже выпорют, – по ее телу пробежала дрожь.
– Никогда, – прохрипел Дрантос. – Я этого не допущу.
– Но ты даже не смог их остановить, когда пороли тебя.
– Я сам решил принять наказание и сделаю тоже ради тебя.
– Что только все ухудшает. Что же получается, я напортачу, а у тебя снова будет исполосована спина?