Драйв Астарты
Шрифт:
– Вообще, тут все вкусно, кроме кофе.
– Кофе тоже ОК, – заметил Гиборн, – У меня рядом с домом есть «McDonalds», там практически, такое же дерьмо. И ничего. Пьем.
– Тут натуральные продукты, – добавил Риттер, – Все прямо с дерева. Никакой тебе синтетики. Считайте, парни, мы попали на машину времени. Как в кино.
– Про машину времени, это точно, – согласился Бриггс. – Мы здесь влипли в живую хронику Второй мировой войны, вот что я вам скажу. Только реактивные минометы современные, наши. Ну, и эти меганезийские летающие хреновины. А остальное – музейные экспонаты. Этот сортир! Я такой видел только на ранчо моего дедушки
– Может, в здешних условиях так надежнее, – предположил лейтенант Симпсон.
– Может и так, Слайд. Но выглядит это…
– А электрогенератор? – перебил Данович, – Кто-нибудь на него смотрел поближе?
– А чего смотреть? – удивился Риттер, – видно же, что он работает.
– Что – видно? Как ты думаешь, что там на выходе? И насколько оно стабильное?
– Э… Гм… – Риттер задумался, созерцая ложку с кашей.
– Это ещё одна проблема, которой мы займемся после обеда, – подвела итог Венди.
Появившийся через час знакомый грузовик (собиравший баки после обеда) привез неожиданный сюрприз. Сюрприз представлял собой худощавого парня – банту лет немногим более двадцати. Он был неуловимо-похож на джазмена из какого-нибудь провинциального клуба. На джазмена, по ошибке одетого в военную униформу.
– Лейтенант-инженер Чкиро, – представился он, улыбаясь во все 32 зуба, – прибыл в распоряжение лейтенанта Симпсона для технической… Ну, мало ли, что надо.
– Привет, Чкиро, у тебя чистый ацетон есть? – с ходу поинтересовался Риттер.
– У-у… – лейтенант-инженер почесал в затылке, – Можно достать бататовый. Он не совсем чистый, но очень крепкий. Ух! Крепче виски, да!
– Ты где учился на инженера? – подозрительно спросил Симпсон.
– В Яунде, в Камеруне. Два курса Высшей национальной политехнической школы.
– Сила! – прокомментировала сержант Уайтби, – Сейчас решим все проблемы.
– Да! – с готовностью отозвался Чкиро.
…
Первое впечатление часто оказывается обманчивым. В начале казалось, что из Чкиро такой же инженер, как из слона – балерина, но уже через пару часов выяснилось, что зулусский лейтенант-инженер – это совершенно необходимый человек в команде. В смысле образования, у него, конечно, были серьезные пробелы. Он мог не знать тех вещей, которые в США известны каждому старшему школьнику. Зато у него имелся редкий опыт адаптации изделий Hi-Tech к «пещерным» условиям труда и быта 4-го моторизованного батальона Северо-Восточной армии. Знания Чкиро носили чисто практический характер. Например: «Американский защитный лак можно растворять дерьмом, которое выпаривается из остатков браги после хорошего самогона. Этим дерьмом ещё можно травить мух». Или: «Американского герметика нет, но можно набрать свежую смолу дерева илугбе. Мазать надо в три слоя. Я покажу как».
В общем, к вечеру Чкиро стал признанным участником RECR-team, а его юмор, не испорченный политкорректностью, за чаем после ужина поднял настроение всей команды. А началось с того, что лейтенант-инженер задал Лумису (единственному чернокожему в группе гостей) жуткий по американским меркам вопрос.
– Джим, а ты негр, или ты такой папуас?
– Я американец, – ответил тот (поскольку эвфемизм «афроамериканец» в данных обстоятельствах выглядел бы слишком по-идиотски).
– Я знаю, что ты
– Джим, а может, ты, правда, папуас? – с серьезным видом спросил Риттер.
– Знаешь, Оуэн, шел бы ты в жопу! – обиженно пробурчал Лумис.
Риттер пожал плечами, повернулся к Чкиро, под дружный смех, пояснил.
– Джим говорит, что он не папуас.
– Тогда кто он? – удивленно отреагировал лейтенант-инженер.
– Понимаешь, Чкиро, – вмешалась Венди Уайтби, – У этнических африканцев в нашей стране сложная история. Триста лет назад их захватывали в плен, везли в Америку, и продавали, как рабов, на хлопковые плантации. Плантаторы заставляли их забывать родной язык и обычаи. Так прошло несколько поколений, а потом была гражданская война, после которой все рабы стали равноправными американцами, как и белые. Их потомки называются афроамериканцами. А говорить «негр» у нас не принято.
Чкиро приоткрыл рот, переваривая полученную информацию, потом цокнул языком, похлопал Лумиса по плечу и произнес.
– Брат, с вами очень плохо поступили. Но здесь ты в свободной стране. Мы, зулусы, зачистили тут всех рабовладельцев. Тут ты можешь быть не каким-то непонятным афроамериканцем, а настоящим негром. Свобода, понимаешь, брат?
Американцы заржали, со всех сторон хлопая Лумиса по плечам и по спине, и от всей души поздравляя его с тем, что он попал в свободную страну, где имеет право быть настоящим негром, а не хрен-знает-кем. Лумис, которому уже надоела роль объекта развлечения остальных, поспешил перевести разговор на другую тему.
– Чкиро, а откуда ты знаешь папуасов?
– Их много у наших соседей, в Мпулу и Шонао, – ответил лейтенант-инженер, – Они инструкторы на войне и ещё в разных делах.
– Папуасы или меганезийцы? – спросил Гомер Симпсон.
– Меганезийцы это нация, как американцы, – объяснил Чкиро, – а народы там разные. Белые, желтые, черные, всякие. Папуасы – это черные, как мы.
– Но папуасы это отдельная нация, – заметил Симпсон, – Папуа – Новая Гвинея это отдельная страна, это не то же самое, что Меганезия.
– Правда? – искренне удивился Чкиро, – Ну, значит, там такие же две страны, как тут Мпулу и Шонао. Значит, им так удобнее.
– Кстати, похоже, – согласился с ним Эшли Гиборн, – По CNN недавно говорили, что Меганезия и Новая Гвинея это как две китайские палочки для еды. Так им удобней хватать все, что плохо лежит.
– А какие у вас отношения с соседями, с Мпулу и Шонао? – спросила Венди.
– Сейчас хорошие. Мы – трансэкваториалы. Мы в одной лиге.
– Ты сказал: сейчас. А раньше?
Лейтенант-инженер вздохнул и пожал плечами.
– Раньше было плохо. Шла война между Зулу и Шонао. Шла война между Мпулу и Шонао. Война между банту. Между братьями. её специально устроили проклятые неоколониалисты и исламисты. Но 4 года назад в Мпулу пришли нези, и все начало меняться. А два года назад наш король Тумери ка Амабо собрал у нас, в Тейжери, Великую Ассамблею Зулу, Мпулу и Шонао. Там договорились вернуть правильный порядок, который утвердила Великая Ассамблея банту 200 лет назад. Ту Ассамблею собрал сам Чака ка Сензангакона, великий король Зулу. Так было, да!