Драйв Астарты

Розов Александр Александрович

Иден Блай снова поаплодировал и налил всем ещё глинтвейна и фруктового чая.

– Отлично! Значит, представление об общем благе нельзя брать из библии или корана. Возникает вопрос: откуда же брать это представление?

– Из жизни, – ответила она, – как и все другие реальные представления. Я считаю, что нормальный человек не будет возражать против некоторого ограничения своих прав в случае, если ему будет понятно, для какой практической пользы это делается. Именно практической. Как правила дорожного движения. Или как налоги при условии, что бюджет принимается понятным

образом, с открытым обсуждением и публикацией в интернет, чтобы каждый видел, на что и в каком количестве идут наши денежки.

– Чистая прагматика и никаких общих принципов? – Спросил Блай.

– Покажи мне конкретный толковый общий принцип, и обсудим, – ответила она.

– Я подумаю над этим. А сейчас давайте ещё поговорим о религии. Адвокат Уайтмид отметил: нравится нам это или нет, но исторически в основе нашего права лежит ряд религиозных норм библии. Допустим, они в чем-то не совпадают с прагматикой. Но достаточная ли это причина, чтобы рушить все здание правовой системы? Кто может поручиться, что на месте разрушенного вырастет нечто лучшее, а не наоборот, некий псевдо-правовой монстр вроде северокорейского государства чучхе?

– А зачем первобытные люди вылезли из пещер? – Спросила Джули. – Кто тогда мог поручиться, что вокруг есть что-то лучшее, а не сплошные динозавры – людоеды? В пещерах было неплохо с точки зрения человека, который ничего другого не видел. С позиции Уайтмида лучше бы оставаться там, и не искать проблем на свою голову.

Торверк Хникарсон выбил свою трубку в пепельницу и отложил её в сторону.

– Прекрасная леди привела хороший аргумент, но теоретический. Теория, особенно та, которая построена на аналогиях, всегда спорна. Если мы объясняем зрителю, то лучше ссылаться не на теорию, а на практику. Практику можно потрогать руками. В течение этого года я побывал в Мпулу на востоке Конго-Заира и в Меганезии. Это абсолютно разные страны, но у них есть две общих черты. Первое: и там, и там любимая система адвоката Уайтмида была полностью снесена. Второе: и там и там сейчас достаточно благополучно. Я уверен, что аналогичная ситуация в Папуасском Фриюнионе. Так что утверждение Уайтмида о, якобы, уникальности благополучия 1-го мира просто ложь, рассчитанная на людей, которым лень проверить.

– …И которым лень читать энциклопедию, – добавила Диззи Крузо. – Если говорить об истории правовой системы, то в её основе никакие не библейские заповеди, а римские Законы Двенадцати Таблиц 5-го века до новой эры. Почти тысячу лет это работало без библейских элементов. Если эти элементы убрать, то с правом ничего не случится. И я могу четко сказать: нет принципиальных проблем с пониманием нашими бизнесменами законов Меганезии и их бизнесменами – наших законов. Выходит, что средневековые европейские юристы зря вплели религию в законы. Я думаю, от этого пора отказаться.

– Насколько я знаю, – заметил Блай, – АГК подал некое заявление в Верховный суд.

– Не совсем так, Иден. Наш консорциум лишь помогает Союзу секулярных гуманистов Аотеароа с продвижением их жалобы на злоупотребления религией.

Они просят, чтобы Верховный суд принял вердикт, прямо запрещающей все формы давления религии на правовую и политическую систему, а также на медицину, науку и образование.

– Но это очень жесткая мера, Диззи! Я знаю, что против такого акта возражают многие христианские священники. Мусульманские священники, конечно, тоже возражают.

Десембер Крузо равнодушно пожала плечами.

– Это их проблемы. В нашей стране уже полвека действует конституционный принцип отделения религии от государства, и вопрос лишь в том, чтобы дать к этому принципу конкретные разъяснения. И прогрессивные священники многих религий поддержали инициативу секулярных гуманистов. А те экстремисты, которым религия нужна, чтобы оказывать давление на общество, окажутся на виду. Некоторые уже оказались.

– Государственная измена, – лаконично пояснил Брайан.

– Как я понимаю, – осторожно сказал Блай, – это экзотическое обвинение предъявлено лидерам Федерации исламских ассоциаций Новой Зеландии после того, как ты, Нолан, выступил перед судом со своей экспертной позицией.

– Вероятно, суд принял это к сведенью, – ответил бывший сержант спецназа NSA.

– Действительно, – вмешался командор Петроу. – Если уж вы, киви, сохраняете у себя государство, то почему бы не пользоваться понятием о государственной измене?

– Пользоваться для чего, Янис? – Спросил Блай.

– Для описания субъекта, стремящегося уничтожить гуманитарный ресурс в стране.

Иден Блай сосредоточенно покивал головой и сосредоточенно произнес.

– Государственной изменой считается ведение войны против страны и народа Новой Зеландии, или присоединение к её врагам и оказание им помощи и содействия. Это записано в наших конституционных основах. Но вы сейчас говорите о гуманитарном ресурсе, а в консервативной прессе Евросоюза и США заявляют, что наш суд вместо новозеландских законов применяет доктрину Хартии Меганезии. Доктрину ВМГС.

– Меганезия, – перебил Брайан, – это единственная страна Запада, решившая у себя проблему исламского терроризма. Заимствовать этот антитеррористический опыт не значит заимствовать меганезийскую хартию и вообще их политическую систему.

– Меганезия, это страна Запада? – Удивленно переспросил новозеландец.

– Да, – бывший американский коммандос кивнул, – В том геополитическом смысле, в котором странами Запада называют Новую Зеландию и Австралию.

– Да, но не Меганезию.

– Что тебе так удивило, Иден? – иронично поинтересовалась Крузо. – Запад есть Запад, Восток есть Восток, как писал Киплинг ещё в позапрошлом веке. Прилетев, скажем, в Индонезию или Малайзию, ты испытываешь культурологические неудобства, и очень серьезные. А прилетев в Меганезию, например, в Самоа или Токелау, ты иногда даже забываешь, что находишься в другой стране. Я права, или как?

– Э… – новозеландец почесал в затылке. – А где, кстати, у нас граница с Меганезией?

– Эту границу, – сообщил Янис, – собирались провести, когда я ещё учился в школе.