Драйв за эскейпом

Ермаков Иван Михайлович

– --

Попытавшись разыграть жён, я предложил им, прежде чем двигаться наружу, заранее надеть ласты и маски и шагать в Портал спиной назад. Но меня раскусили, после первого апреля шутить мне становилось всё тяжелее.

Погоревав о такой несправедливости и оглядев морячек, я первым, как флагман, пошёл наружу. Оказавшись под каспийским солнцем, я прикрыл глаза, уж больно ярко оно светило, и поздоровался с подошедшим Борисом.

На его вопрос, готовы ли мы к фарму, я показал в своих руках ему гарпун. Взял его на всякий случай, для представительности. Никто из нас пользоваться им пока не

умеет, хотя Навык такой имелся. Борис ухмыльнулся и показал направление, где нас дожидались машины, чтобы доставить в порт.

Навахо не обманула, добравшись на затонированных мерсах чекистов до причала, я прочитал название корабля. Это изящное и хищное плавредство называлось "Стремительным". Судя по нику судна, все наши пожелания адмиралы учли. Поднявшись на борт, я уточнил расписание с капитаном и прошёл в нашу каюту.

Пока будем плыть, позанимаюсь тут Экстраростом Интеллекта за двадцать девятый Уровень. Может виды волн за иллюминатором скрасят мою тоску от этого занятия. Иначе начну выть. Предыдущий апгрейд энергонасыщенности я тоже реализовал на свои серые клетки. От формул и логических задач меня безо всякой качки уже подташнивало.

– -----------------------------------

Суббота (11.04)

Так и не встретив Рунан-шаха, Повелителя Каспийских вод, о котором я между делом прочитал в Википедии, прокачивая IQ, к вечеру мы завершили стремительную очистку этого то ли озера, то ли моря. В отличие от интересовавших нас немногочисленных доживших к этому времени каспийских тюлей, многочисленные моряки каботажных судов нашего внимания избежать смогли.

Как и на Балтике уж больно у многих стран тут были свои интересы, так что во избежание конфликтов гоняться за нефтеналивным танкерами, бороздящими этот район, или использовать морскую авиацию для десантирования нам не разрешили.

Тюленей мы закончили фармить к полудню, а к вечеру, когда нас высадили на западном побережье в порту Махачкалы, капитан судна подарил нам всем по тельняшке. Причём сделал он это явно по личной инициативе, а не по инструкции. Команду судна очень впечатлило, как мои жёны прыгали с лодки в море, и используя Подводное плавание, ныряли за тушами тюленей, погружающимися на дно после наших выстрелов.

На тему того, кто больше успеет заныкать в Инвентарь мяса, девушки устроили между собой соревнование сами, я был ни при чём. Что уж они разыгрывали в качестве приза я не в курсе, хотя кой какие подозрения имел.

Вернувшись домой, мои догадки усилились. Победившая в соцсоревновании по добыче тюленьего мяса Катя отказалась за ужином делиться с остальными жёнами секретом своего скоростного драйва в нырянии. А после совместного просмотра кинофильма, оказавшись в Опочивальне, я убедился в своей правоте окончательно.

Скрасить моё одиночество пришла лишь дамагерша. Отсюда и её нежелание поделиться опытом. Жена справедливо решила, что розыгрыш приза повторится ещё не раз. Подобные рейды нам предстояло теперь совершать регулярно, следующим на очереди нас ждало Азовское море.

– -----------------------------------

Воскресенье (12.04)

Стремясь по полной использовать призовое уединение, Катя с утра была ураганом. Я едва себе руку не сломал, пытаясь найти

точку опоры во время диких скачков и переворачиваний охваченной возбуждением дамагерши. Сейчас она утомлённо лежала рядом навзничь, а по её телу проходили судороги удовольствия.

Отдышавшись, я взял в руку на телефон. Очень не хотелось повторно звонить бабушке в Коркино. А надо! В пятницу, девятого апреля, я уже ей звонил, чтобы поздравить с её Днём Рождения, и мне тогда едва удалось придумать причину, из-за которой я не смог её навестить лично. Забайкалье, Каспий, всё это выматывало, и ехать к коркинскому разрезу я тогда в себе сил не нашёл.

Но сегодня была Пасха и не позвонить я не мог. Проведя рукой по позвоночнику жены от шеи по ложбинки между её безупречных ягодиц, я придумал как отмазаться от поездки и набрал телефонный номер. Закончив поздравлять бабушку, я смог вклиниться в её упреки, что совсем её забыл и озвучить свою отмазку. Услышав её, бабуля недоверчиво уточнила, кому именно я сломал руку. Себе, Кате или неведомому постороннему.

Причину я придумал действительно нелепую. Мол во время тренировок повредил себе лучевую кость. У меня так в позапрошлом году было, так что я детально знаю, как это бывает. Успокоив бабушку тем, что сломал только я, только себе, и только чуть-чуть, краешком, я попрощался и, прекратив звонок, шлёпнул Катю по попке.

– Вставай соня, зарядку мы с тобой пропустили, но завтрак - это святое.

– Ой, божечки, как же я забыла, - странно отреагировала дамагерша и, вскочив, устремилась в ванную.

Хмыкнув, я пошёл за женой, чтобы привести себя в порядок. Вспотел же как раб на галерах, нехорошо так благоухать на Пасху. Зайдя в свободную душевую кабинку я увидел как мокрая Катя, разбрызгивая вокруг воду, поскакала на выход из ванной. Это ж всё неспроста!

– --

Когда я пришёл в Холл, то сесть сразу за стол мне не дали. Все жёны, одетые в ситцевые сарафаны на голое тело с глубоким, совсем не православным, декольте, подошли ко мне и с поклоном, блеснув грудями, протянули мне крашенные яйца.

Пасхальные угощения были все разные не только по цвету, но и по размеру. У Кати, Вали и Лики они были страусиными. После вояжа в Курган пару лет назад, я уже знаю, как они выглядят. Катя разукрасила яйцо зелёным цветом, Валя - синим, а Лика - оранжевым. При этом на скорлупе были искусно закреплены полудрагоценные камни и стразы. Даже жалко будет разбивать эту красоту, у моих искусниц получилось почти как у Фаберже.

У Люды и Тамары яйца были на художественные произведения не столь похожи. Их ценность была в другом. Хилерша заморочилась и достала в Калмыкии яйцо совы - сплюшки, а драйверша гордо объяснила нам, что яйцо, которая она мне вручила, было из Забайкалья, из Кабанского заказника. Ей удалось как-то достать яйцо орла-могильника.

На ехидный вопрос Люды, уж не считает ли Тамара гробокопателем меня, та ответила, что этого орла называют ещё и императорским. Для её мужа - самое то. Тут крыть остальным жёнам было нечем, тем более Люде, с её сплюшкой. Хотя вроде бы Фаберже делал свои яйца для императорского дома, так что и страусиные яйца можно было смело назвать императорскими.

Больше всего меня порадовало, что Тома, мусульманка, не успела подвергнуть орлиное яйцо термической обработке. Подойдя к драйверше, я поблагодарил её и, крепко поцеловав, попросил больше так никогда не делать.