Dream in the fragments of the heart
Шрифт:
Почему я не родилась лет на десять раньше? Когда не было компьютеров, когда вместо бесчувственных букв, были пронизанные искренностью слова? Когда существовала любовь. Не показная. Настоящая, которая с первого взгляда, до последнего вздоха? Когда умереть готов, чтобы кто-то был счастлив, только потому, что любишь до безумия.
Неужели сейчас всем наплевать на то, что у человека внутри. Неужели окружающих и вправду интересует богатство и внешность? Какая разница сколько у человека миллионов, если любишь? Какая разница, какого цвета глаза, насколько правильные
Почему нет романтиков? Чтобы не деньгами сорили во все стороны, а писали под окнами простое «Люблю», которое, уверена, согреет душу кому угодно. В какой момент предлагать отношения стали в переписке? Когда перестали говорить истинные чувства в лицо? Почему я не родилась раньше?
Одиночество больше не кажется таким привлекательным. Еще чуть-чуть и я сойду сума. Надо сходить к Джоанне. Смотрю на время. Одиннадцать. Два часа назад ее родители укатили в командировку. Теперь она одна, а это значит, я смогу выплакаться подруге, ведь, если делать это в одиночку, то крыша поедет скоро.
Хорошенько умыв лицо, делаю высокий хвост. Остатки вчерашних кудряшек спадают мне на плечи, а из зеркала на меня смотрит, вполне, симпатичная девочка. Осталось выбрать одежду. Достаю из шкафа любимые джинсы и не менее любимый свитер. Верхняя одежда и, не забыв телефон, иду к подруге.
========== Глава 7. …никто не увидит, что свыше дано… ==========
Комментарий к Глава 7. …никто не увидит, что свыше дано…
Стих мой, если что)
Глава че-то какая-то фу
Жду ваших отзывов)
Спасибо за внимание)
Ваш Ангел)
— Зря, — перебила меня Джоанна на том месте моего рассказа, где я отворачиваюсь от Мелларка. Можно подумать, я и без нее этого не знала. Конечно, зря. Сейчас мне становиться наплевать на то, что было бы потом. Во всяком случае, хуже, чем я чувствую себя сейчас, вряд ли было бы.
Я сомневаюсь в том, что теперь мы с Питом будем разговаривать. А вот, если бы мы поцеловались, то было бы все отлично. По крайней мере, если он не заодно с Гейлом. Тогда бы счастье длилось не долго, но оно было бы. А теперь я даже не знаю, какую роль играет Пит в моей жизни.
Точнее, я знала это до того, как он связался с Хоторном. Он играл почти самую главную роль в моей жизни. Положительную. А теперь… Я не могу разобраться. То он хамит мне, смеется надо мной вместе с этими придурками, то хочет поцеловать.
— Эвердин! Ты меня слышишь, нет? — спросила Джоанна, пощелкав пальцами прямо у меня перед лицом. Я непроизвольно вздрогнула. Я настолько погрузилась в свои мысли, что забыла, где и с кем я.
— Да-да, — потерянно отзываюсь я. Слышу, как в коридоре у подруги звенит мой телефон, но я просто сижу на ковре, возле кровати.
— Что да-да? — смеясь, интересуется Джоанна.
А мне хочется стать просто невидимой. Чтобы никто меня не трогал, никто со мной не разговаривал. Чтобы не надо было принимать решения, которые причинят боль кому-то или самой себе. И главное — лишиться каких-либо чувств. Не плакать ночами и днями. Не думать о том, что
— Держи. Тебе мама звонила, — в руках у меня оказывается мобильный телефон, и я, наконец, возвращаюсь в нашу вселенную. На дисплее светится значок, оповещающий о том, что мне звонила мама. Перезваниваю ей. После нескольких гудков она поднимает трубку.
— Привет, мам, — бодро говорю в трубку. Точнее сказать, пытаюсь делать это бодро. Что бы ни случилось, не хочу, чтобы мама переживала из-за меня.
— Китнисс, а ты где? — интересуется мама. Ой. Совсем забыла ее предупредить о том, что я ушла к Джоанне. Я глянула на время. Не думала, что она вернется так скоро.
— Я у Джоанны, мам. Забыла сказать, — быстро произношу я, поняв, что пауза немного затянулась.
— Китнисс, мы тут с родителями Пита подумали и решили, что было бы неплохо съездить на горнолыжный курорт на все каникулы. Тем более мы нашли очень выгодное предложение. Ты как, с нами? — тараторит мама, а я пытаюсь осмыслить все сказанное.
Я уверенна на сто процентов, что Пит тоже поедет, а при родителях изображать вселенскую ссору не хочется. Придется объяснять слишком многое. Так мы только расстроим наших родителей. Но, если я останусь дома, то смогу насладиться свободой.
Мама часто уезжает в командировки на несколько недель. Тогда, я сразу же зову Джоанну к себе. И, каким-то чудом, наша квартира не затоплена, не сгоревшая дотла и стены не обрушенные, так что мама не против моей подруги. Иногда, я бываю у Джоанны с ночевками, когда уезжают ее родители.
Так что, ехать на этот их горнолыжный курорт я не собираюсь и, с уверенностью, отвечаю отказом.
— Китнисс, останешься сегодня у меня? — шепчет мне Джоанна в свободное ухо, мама тем временем дает указания: что и когда полить, как не умереть с голоду, сколько раз убирать, чтобы не обрасти паутиной и так далее и тому подобное.
— Мама, я все знаю. Можно остаться сегодня тут? — спрашиваю я, а сама прикидываю, что лучше: заказать пиццу или сделать маленькие кексики самим.
— Конечно, родная. Люблю тебя, — с нежностью произносит мама. Я утвердительно киваю Джоанне, на что та начинает прыгать от радости. В другой раз я бы посмеялась, но настроение было ни к черту.
— И я, — тихо сказала я, не потому, что это неправда, а потому, что вновь накатывали слезы. Я поспешила положить трубку.
— Я поставлю чайник, — произнесла веселая Мейсон и поспешила удалиться на кухню, а я вновь предалась своим мыслям.
Теперь надо будет делать вид, что мы с Питом не знакомы. Значит, вне школы мы перестанем видеться. А за каникулы так вообще, не увидимся: они уезжают на горнолыжный курорт. Я прямо-таки вижу, как с нетерпением буду ждать рассвета, чтобы собраться в школу, подслушать соседнюю дверь и, как бы случайно, пойти в школу в одно время. Нет, мы не будет разговаривать, я просто буду идти и смотреть ему в спину. В школе в гляделки не поиграешь. Первая парта. Да, и ему это покажется странным. А так, будто я просто вперед смотрю.