Дредноут
Шрифт:
Я поднялась и попыталась найти в карманах своей меховой куртки коммуникатор. Прежде чем мне это удалось, меня охватило странное чувство, ощущение того, что на меня воздействует чужой разум, я повернулась в сторону Сарды. Мы обменивались взглядами довольно долго: это был обмен информацией, напряженное, выстраданное понимание друг друга. Конечно, небезопасное, потому что, хотя мы и доверяли друг другу, но все же…
Может быть, он захочет остановиться до того, как мы оба окажемся в неприятной и опасной ситуации?
Видимо, он понимал ход моих мыслей. Его программа
– Разве я не права? – спросила я, уже позабыв о предмете моего последнего вопроса.
Он глубоко вздохнул, прежде чем решиться на ответ.
– Мы делаем слишком грубые предположения, – предупредил Сарда, – без достаточных доказательств. Вице-адмирал может оказаться никем другим, как чересчур активным и одержимым офицером. Пока я не нахожу необходимых логических доказательств вашим догадкам, и мне не совсем понятны ваши основания дли них, поскольку ограничил свои контакты с людьми, несмотря на… сложившиеся обстоятельства. И все же…
Мне была понятна его неуверенность – типичное человеческое качество; причем, неважно, следовал ли он законам логики, согласно которым я была явно не в своем уме, или же пытался проникнуть в дебри моей интуиции.
– И что же дальше? – поторопила я.
– И все же, я не вижу вреда в том, чтобы предложить капитану Кирку идею того, чтобы «Энтерпрайз» оставался в этом секторе космоса.
Он казался совершенно истощенным, морально и физически, как это уже было с ним много раз. И все же… и все же мы почти поняли друг друга.
Почти.
Мне уже стало по-настоящему ненавистно это слово.
Я включила коммуникатор и настроила его на нужную волну, сделав вид, что не ощущаю стены сопротивления Сарды.
– Пайпер обращается к «Энтерпрайзу». Но вместо ответного голоса Кирка или Ухуры я услышала скрип раскрываемых дверей комнаты для совещаний.
– Немедленно выключите коммуникатор. Жестко прозвучавший приказ заставил меня прислушаться к голосу, еще не звучавшему в этой комнате. Это был Бома, и он держал в руках фазер. Рядом с ним стоял Ритгенхауз.
– Выключите его, лейтенант.
Я не двигалась.
– Сэр, меня еще никогда не принуждали к чему-либо с помощью фазера и…
Бома грубо схватил мой коммуникатор, щелчком выключил его, догадавшись о моих планах, и с недовольным выражением на лице спрятал аппарат себе в карман. Ритгенхауз с той же целью обыскал Сарду, но ничего не нашел.
– Мне показалось, что я увидел понимающий блеск в ваших глазах, юная леди. Нечасто мне приходилось сталкиваться раньше с таким взглядом, и я решил кое-что предпринять с целью обезопасить будущее нашей галактики.
– Тогда я тоже права, – пробормотала я, испытав легкий озноб от такой перспективы. – Хотя мне очень хотелось ошибиться.
– Галактика уже готова к переменам, лейтенант. А вы станете рядом с ней.
Он
– Вы обладаете недюжинными способностями, лейтенант Пайпер, – заметил вице-адмирал. – И мои комплименты вам лишь частично отражают истину. Но мне хотелось бы надеяться на то, что вы не станете распространителем собственных знаний. До того, как я достигну выполнения своих собственных желаний.
– Вы говорите о своих планах в отношении Звездного Флота? Вот для чего вам понадобился дредноут, не правда ли?
– Не совсем. Все, что я планирую, совершенно необходимо. Федерация работает неэффективно, и это будет продолжаться до тех пор, пока она не станет включать в себя целую галактику. Так будет лучше для всех. А вам я пока советую поднять вверх руки. Я хорошо знаю, что доверять людям вашего сорта не следует.
– Сюда, вы оба.
Доктор Бом отошел в сторону и вскоре повел нас по пустынному коридору.
– Наверное, начнете с клингонов, не так ли? – не унималась я и, прочитав ответ на его лице, продолжила:
– Не советую вам, вице-адмирал. У них тоже есть право на самоопределение. Все, что вы планируете сейчас, уже безуспешно пытались сделать в прошлом.
Мой голос, скорее, напоминал голос просителя, а угроза звучала фальшиво, и ею я пыталась скрыть собственную глупость. Они намеренно оставили Сарду и меня без присмотра, собираясь понаблюдать за нами, поджидая момент, когда мы станем делать то, что мы как раз и начали. Мне захотелось ударить себя за то, что я так недооценила их.
– На этот раз все сработает, лейтенант. Риттенхауз прищурил свои зеленые глазки, блестевшие довольно моложаво, несмотря на весь его облик дедушки, и. задумчиво добавил:
– Все получится. Отправьте их вниз, Бома, а затем возвращайтесь на мостик. Он ушел, оставив нас втроем.
– Вперед.
Фазер Бома уткнулся в мое плечо. Сарда шел впереди меня.
– Зачем вам все это? – спросила я с тем, чтобы Сарда смог продвинуться вперед. – Вы ведь непохожи на тех, кого можно увлечь разного рода утопическими бреднями.
– Откуда вам это известно?
Моя последняя фраза, похоже, развеселила его.
– Я это чувствую. К тому же вы – гражданское лицо. Что же вам может предложить Риттенхауз?
– Успех, которого у меня никогда не было в прошлом.
– Высокий пост в каком-нибудь новом флоте? Обычно дело заканчивается именно этим.
– Вы – уникальная молодая леди, лейтенант. Риттенхауз абсолютно прав в этом. Но вы чересчур болтливы.
– О да, – согласилась я, – и упряма тоже. Разве не видно?