Дрекавац

Ковзик Глеб

— Отец Рудольф! — позвала Брассика. — Вы победили! Это победа!

Всё тело священника обгорело, и едва ли можно было найти живое место на

нём. Щеки впали, а глаза от безумной боли уставились в потолок. Из уст слышалось только одно:

— В молодых греха нет. Предки предали молодых, не довершили начатое.

— Ты можешь излечить его? — спросил Маркус. — У тебя есть заклинание или зелье?

Рудольф дышал прерывисто, не смотрел ни на кого.

— Да нет у меня ничего! — вскрикнула отчаянная Брассика.

Из потолочной дыры показался рассвет: бледно-голубой, только подающий надежду, очертил горную цепь на горизонте.

— С молодых спросу нет. Прокляты те, кто оставил молодых, — агонизирующий Рудольф взялся за руку девушки.

— Отец Рудольф! Ну зачем вы так?

— Дружище,

ну почему же ты не дал тебе помочь? — Маркус взялся за вторую руку Рудольфа.

— Молодые стада греха не несут, пастухи повинны в жертвах, — из последних сил произнес священник.

Затихли уста Рудольфа.

Маркус взглянул на Брассику. Её волосы повисли над телом священника, а с лица тихо падали горечные слёзы. Рыцарь прижал её к себе. Она не сопротивлялась.

Пожар охватил останки Дрекаваца. Взрывались бочки и трубы, стреляло огнем, крушились пошатнувшиеся стены. Маркус и Брассика продолжали сидеть над умершим другом, не обращая внимания не происходящее.

Рассвет нового дня, серебристый от своей бесконечной чистоты, согревающий и преображающий, неумолимо воцарялся над землёй.

Конец