Дремлющая жизнь
Шрифт:
– Под иной версией ты подразумеваешь то, что Рода, будучи знакома с Гренвилем, случайно нашла потерянный им бумажник? Нет, конечно, это абсолютно исключено. И все-таки варианты есть: Уэст мог забыть его в доме Роды, а она, зная, что он уехал на месяц, оставила его у себя.
– И стала сама им пользоваться? Нет, не думаю. Не забудь, что обе девушки утверждали, что бумажник Уэст потерял и даже просил Полли написать заявление в полицию.
– А если они врали? Хотя, с другой стороны, зачем?
– Ты должен добиться, чтобы Уэст вернулся в Англию, – сказал
– Пытаюсь. Уже связался с комиссаром Лакэном из департамента Марсильи. Ты его должен помнить – приятный такой парень.
– Хотел бы я послушать, на каком языке ты с ним разговаривал, – хмыкнул Берден.
– Он прекрасно говорит по-английски, – холодно ответил Вексфорд. – Если Уэст действительно сейчас обретается в Южной Франции, Лакэн его отыщет. Даже если тот непрерывно переезжает из отеля в отель. Это будет совсем нетрудно, ведь при регистрации надо предъявлять паспорт.
Берден задумчиво потер подбородок и мазнул по Вексфорду своим особенным взглядом, означавшим, что он собирается предложить что-то весьма смелое, если не сомнительное.
– Жаль все-таки, что мы не можем обыскать квартиру Уэста, – произнес он.
– Ты с ума сошел?! Хочешь, чтобы я снова предстал перед всеми как детектив из тех дурацких фильмов, которые смотрит Мелина Патель? Бога ради, Майк, я словно воочию вижу, как мы с тобой копаемся в бумагах Уэста, и тут входит он сам, собственной персоной.
– Хорошо-хорошо, я же просто сказал. Ты уверен, что Лакэн сможет отправить Уэста домой? А вдруг тот не захочет возвращаться? Решит, что не стоит прерывать отпуск только потому, что когда-то с кем-то был знаком.
– Лакэн попросит Уэста пройти в комиссариат, а потом позвонит мне, чтобы я мог с ним поговорить. Для начала. А дальше посмотрим. Если Уэст даст мне лондонский адрес Комфри, пусть себе дальше разъезжает по Франции. Увидим, короче. Сам понимаешь, никаких полномочий, чтобы заставить Уэста вернуться в Англию, у нас нет. Преступления он вроде бы никакого не совершал, а английских газет мог там и не читать, раз уж он такой франкофил.
– Как ты думаешь, что означает это посвящение? Почему книга не могла появиться на свет без Роды?
– Думаю, что она всего-навсего как-то помогала ему при написании. Например, работала в библиотеке и занималась какими-нибудь изысканиями. Одно можно сказать с уверенностью: тайны из их дружбы Уэст не делал.
– Ну, будем надеяться. Теперь ты станешь, как приклеенный, сидеть у телефона, да?
– Ни в коем случае! У телефона будешь сидеть ты, а у меня, знаешь ли, дела.
Во-первых, Вексфорду следовало заново допросить обеих девиц, Мелину и Полли, но это могло подождать до вечера, когда те вернутся домой. Во-вторых, нужно было посетить магазин «Силк и Уайтбим» и попытаться разузнать новые подробности насчет бумажника. Или подождать, пока не найдется Уэст и сам все не объяснит? Но у инспектора возникло предчувствие, – не дай бог, о нем узнает начальник полиции! – что отыскать писателя будет не так-то просто.
Он вновь отправил в магазин констебля
Молодая миссис Паркер держала на коленях ребенка, а пожилая миссис Паркер сноровисто чистила картошку. Обе с сомнением покосились на обложку «Обезьян в аду». Очевидно, в этой семье историческим романам придавалось такое же значение, как и истерическим романсам. Дети и фасоль – вот краеугольные камни, на которых держалось семейство Паркеров. Книги в их число не входили.
– Неужели это написал друг мисс Комфри? – наконец отреагировала Стелла Паркер.
Похоже, у нее совершенно не укладывалось в голове, что кто-то из ее знакомых мог знать человека, ставшего знаменитым, а Гренвиль Уэст был в ее глазах именно знаменитостью, ведь его имя было напечатано на обложке книги.
– Ну надо же! Кто бы мог подумать, друг нашей мисс Комфри! – повторила она тем же удивленным тоном, каким отреагировала бы на сообщение о расщеплении атомного ядра или о том, что картофель теперь идет по пятнадцати пенсов за фунт.
Бабулю Паркер, однако, смутить было не так легко.
– Рода, она всегда шустрая была. Не удивлюсь, если и с самим премьер-министром дружбу водила.
– А вы знали о ее знакомстве с Гренвилем Уэстом?
– Что? Говорите громче!
– Он спрашивает, не слыхала ли ты о нем от Роды, бабуля! – заорала Стелла.
– Я? Откуда? Единственная Уэст, которую я знаю, это – Лилиана.
– Миссис Краун? – подался вперед инспектор.
– Она самая, – закивала старушка. – Это же фамилия ее первого мужа. Когда Лилиана приехала в Кингсмаркхэм к Агнессе, то прозывалась миссис Уэст. И бедняжка Джонни был записан как Уэст. Разве ж я вам, молодой человек, не рассказывала об этом, когда вы спрашивали меня об именах и фамилиях?
– Я вас тогда не расслышал, – промямлил Вексфорд.
Инспектор сидел в машине, ожидая возвращения миссис Краун из паба, и размышлял о том, что Уэст – фамилия слишком распространенная. Если окажется, что Гренвиль и Рода – родственники, большинство неясностей получат свое объяснение. Предположим, они приходились друг другу кузеном и кузиной, тогда становится понятной их встреча и взаимная симпатия. Может быть, Рода сама взяла банальную, но благозвучную фамилию Уэст, предпочтя ее своей редкой – Комфри?
Домой Лилиана Краун явилась под руку с пожилым джентльменом, которого не спешила представить инспектору. Не то чтобы оба были пьяны – они не спотыкались и не заговаривались, – но от Лилианы явственно несло джином, а ее спутник благоухал элем. Они были как в воду опущенные, правда, не только по причине влажной погоды, но и благодаря глубокому погружению в недра пивной.
Миссис Краун попыталась под шумок затащить своего приятеля в дом, но тот в ужасе попятился и замотал головой. Лилиана пожала тощими плечами и скорчила обиженную гримаску.