Дрёмы Н.Е.Т.
Шрифт:
Виталик не привык отказывать старшим, так уж был воспитан, но его ждали с товаром и опаздывать не хотелось. Поэтому пришлось отказать, но дядька не отставал и открыл дверь, показывая кресло, которое действительно стояло у него за спиной. Сам он был одет в длинный черный плащ из под которого выглядывали спортивные штаны, красные с белыми полосками.
– Да это не тяжело. Пять минут работы и беги по своим делам, иначе я буду тут до вечера ждать, пока соседи не вернутся. На второй этаж затащить, а дальше я сам. Ты молодой, сильный - чего тебе стоит?
Виталик посмотрел вверх, машинально, неосознанно. Тихони не видать,
– Ладно. Только быстро, хорошо?
– Да что ты, сынок. Никаких проблем. Быстро управимся, ты и не заметишь. Спасибо тебе огромное, я бы и не просил, просто соседей нет никого. Все на работах или двери не открывают, а я как дурак здесь застрял. Жена кресло привезла и уехала, навсегда. Всё что осталось от семейной жизни и то не могу забрать. Беда.
Он бормотал и бормотал, жалостливо посматривая на мальчика.
– Ладно, - еще раз сказал мальчик и на секунду включил интерфейс. Глаза он не закрывал, чтобы не пугать дядьку, только нашел нужную команду и подключился к зрению Тихони. Пошатнулся от внезапно возникшей скорости, но удержался на ногах. Уже привык. Раньше когда он включался в стремительный вихрь впечатлений угольной мыши, то падал, кувыркался, пугался, хватался руками за все подряд - как не покалечился, не ясно. Просто повезло.
Неудивительно, угольные мыши летают стремительно, резко меняют направление, планируют и потом падают камнем, соревнуются друг с другом в скорости, цепляются под машинами и ездят зайцами в такси. Очень оживленно проводят время, и когда ты только что сидевший дома на кровати уже летишь вниз со скоростью шестьдесят километров в час - потом снятся кошмары. Виталик быстро приспособился - тренировка и только тренировка, понял как правильно нужно воспринимать это состояние и начал прогрессировать. Всего то нужно понять, что это не ты летишь и это чужие глаза, ты просто случайный зритель, наблюдатель со стороны. Это трансляция Игры, это - кино, но никак не твое зрение. А когда осознаешь что происходит, то начинаешь привыкать к скорости и понимать, где находится твой подопечный, чем он сейчас занимается и чем собирается заняться.
Позже пришло умение смотреть одновременно в две стороны - зрение Дремы стало всего лишь вторым экранчиком на фоне основного первого. Очень удобно. Жаль, что одновременно за двумя мышами нельзя следить, хотя это и бесполезно, но хочется.
Виталик шагнул вперед, одновременно подключаясь к Тихоне. Тот летел, летел высоко, вот он посмотрел вниз и увидел бетонный дворик - мальчик стоит во дворе, двери подъезда открыты и кто-то мальчику машет рукой. Ускорился, как только они умеют, изображение "замылилось" от скорости и Виталик отключился.
Кружит рядом, все в порядке.
– Только быстро, хорошо? Я очень спешу.
– Молодежь. Всегда вы спешите. Не сидится на месте. Я сам таким был пока жену не завел и детишек - быстро стареть начинаешь из-за них. Не переживай, надолго не задержу.
Он услужливо придержал дверь, чтобы мальчик быстрее и без проблем вошел, а потом убрал ногу. Дверь захлопнулась.
В подъезде неприятно пахло. Виталик сразу не сообразил чем, смесь нестираных носков, пыли и немытого
"Фу, - сказал мальчик и осмотрел кресло, перегородившее проход к ступенькам, - ну и запах."
"Давай... покончим с этим ... быстрее."
Предчувствие нехорошего обрушилось внезапно, раз и ты мокрый от пота и дрожишь, не решаясь обернуться а за спиной приближается нечто неизвестное и опасное.
Виталик резко обернулся и увидел Его. Дядька стоял спиной к двери, закрыв выход и распахнув плащ, на подобии птицы, расправившей крылья. Под плащом ничего не было. Даже Там ничего, хоть мальчик и старался не смотреть ниже живота, но все равно успел заметить эту розовую палку.
– Дяденька вы что, - замямлил Виталик и отступил назад, еще не успев сообразить, что делать дальше и как реагировать на происходящее.
– Стой! Покончим с этим быстрее.
Голый шагнул вперед и цепко схватил его за руку, дернул на себя. Мальчик пошатнулся, потерял равновесие, упал на колени и боком пополз в сторону, подальше от этой штуки, которая оказалась рядом, подальше от мерзкого запаха пота, немытых подмышек и крема для кожи. Голый не отпускал его и только скривил губы одновременно показывая отвращение и предвкушение чего-то приятного.
Виталик дернулся сильнее и свободной рукой ухватился за кресло, пытаясь подтянуться ближе к нему и подальше от этого урода.
– Не дергайся!
– злобно выдавил голый и дернул опять. По щекам у Виталика катились слезы, страх, паника мешали соображать, но одно он понимал - держаться подальше от этого мужика, подальше от его волосатых ног и этой штуки, вырваться, убежать, через кресло и вверх по ступенькам, стучаться во все двери и звать на помощь, кричать... Кричать?
– Помо...!
Более опытный голый предугадал его желание и удар кулака быстрый, мощный прилетел в лицо разбивая губу, забивая крик обратно в горло и заставляя глотать кровь.
Второй рукой он не позволил мальчику упасть или вырваться, подтянул к себе, усиливая и забивая все воздушные потоки вонью немытого тела. "Ходишь тут... счастливый... красивый... молодой..." - бормотал он подтягивая истекающего кровью мальчика и как только тот упирался пытаясь остановиться или вырваться добавлял удар по плечам, по спине, по груди и один раз в лоб. Виталик уже мало чего соображал, он только машинально на первобытных инстинктах старался отодвинуться подальше от приближающегося зла, несмотря на обжигающую боль в теле, возникающую после свиста воздуха, несмотря на забитый кровью и соплями нос, несмотря на рот, полный выбитых зубов, несмотря на искры перед глазами вместо привычной обыденной картинки, он еще старался отползти. Даже когда вдалеке разбилось что-то и когда маньяк закричал неразборчиво и отпустил руку, Виталик продолжал ползти пока не уперся в кресло. А тень впереди размахивала руками, пронзительно кричала противным, бабским фальцетом; водила хороводы и приседала, рвалась к жертве и отскакивала назад. Виталик трясся и не ощущал, как пускает кроваво пенистые слюни по подбородку и вниз по груди. Тень перед ним металась, но самая черная ее часть выделялась мрачным пятном там, под животом. Там темное пятно трепыхалось как будто само по себе - то увеличиваясь, то уменьшаясь, и чем больше оно менялось, тем сильнее вскрикивал любитель затаскивать мальчиков в укромные уголки.