Древесный маг Орловского княжества 4
Шрифт:
Показываю на свиту.
— Малорыжков это… — задумался десятник с иронией на роже.
— Это где у князя Вячеслава замок, — подсказываю.
— Да у его светлости их девять, — посмеивается стражник.
— А Академия магии одна, — добавляю.
— Понятно, — проворчал тот уже серьёзно. — И с какой надобностью в Орёл? Не гневайся барин, велено спрашивать всех накануне господского бала. Говорят, сам император явится.
— Читать умеешь? — Приглашение в нос сую в развёрнутом виде.
— Мне и печати князя достаточно,
— Эй, — щёлкаю пальцами, притягивая его внимание. — На меня смотри. Это мои люди, чего непонятного?
— Не гневайся барин, велено витязя одного искать, — рассказывает, пока его коллеги к нам идут несмело. — Горыней звать. Долг у него большой перед самим графом Милютиным. А ещё и перед комендантом Платовым за двенадцать покалеченных дружинников, трёх испорченных лошадей и погромы с порчей имущества. Не видал ты его?
— Нет, не видал, — отвечаю сварливо, подавая пять серебряных рублей в лапу.
Десятник живенько берёт монеты. И кивает своим, те начинают пятиться назад.
— Поверю на слово, барин, — произнёс стражник, вздыхая. — Но знай, по законам города за своих людей ты в ответе, так что следи за ними сам.
Пропустили наконец.
— Герб какой смешной, — обсуждают стражники уже вслед изображение серпа и молота на наших щитах. — Не мечи, не топоры. Трудяги, небось. Нашли, чем хвастать.
Одного своего дружинника придержал, который собрался уже драться идти за языки острые. Надо признать, некоторые мои бойцы очень трепетно к гербу моего баронства относятся, уж чего никак не ожидал.
Напряжение сошло лишь когда хвост моей колонны арку прошёл. Выдохнул с облегчением, даже настроение поднялось. Горыню не схватили, меня не обвинили в укрывательстве. В принципе, все эти проблемы я сам себе придумываю.
По большому счёту витязя можно было в селе спрятать неподалёку. Но оставлять без присмотра не хочу с учётом того, что вопрос его не решен ещё.
Въезжаем сразу на площадь, частично заполненную рынком. Время к вечеру, а народа тьма. Гам стоит тошнотворный, хочется сразу куда–нибудь свалить. Улочки в три стороны, в конце самой правой набережную видно, туда и поскакали, углубляясь в город.
Постройки действительно плотные, домик к домику, в основном по два этажа. Улочки тесные, не развернуться. Ну хотя бы не навалено мусора, как в помойке. Копыта по брусчатке непривычно громко бьют. Запахи со всех сторон то вкусные, то блевотные. После сельских просторов совершенно не по себе.
Если за стенами сёла раскинулись щедро, русское деревянное зодчество пестрит, любо–дорого посмотреть. То тут, видимо, стремясь впихнуться под защиту стен, набилось серых и невзрачных домов, да побольше.
И всё же на набережной удалось вдохнуть полной грудью. Река Ока здесь шириной метров в семьдесят, и это пока рекордная для меня в этом мире. Мост длинный на сваях красуется, соединяя
Поблизости ни деревца, ни кустика, ни газончика, а вдалеке виднеется парк перед большим серокаменным дворцом, стоящим на пригорке. Вот там–то уже интереснее. Но увы, я вижу тонкий кованый забор, похоже, так просто не зайти всяким бомжам из Малорыжково.
А нам пока и не надо. Осматриваемся, спрашиваем не редких прохожих, где тут можно остановиться. Желательно место поприличнее. Тут уж Горыня подключается, который сидел тише воды ниже травы до определённого момента. Рыжий, а точнее уже чёрный преступник ведёт уверенно вперёд по набережной метров сто, затем мы заворачиваем на узкую улочку, где приходится спешиться из–за поперечных жердей с висящим бельём. Которое вроде постирано, но воняет от него, как от грязного.
Выехать на новую площадь с постаментом, на которой и виселица, и пень кровавый для отрубания голов — это показательно. Но Горыня тащит нас через площадь уверенно в таверну, которая чуть ниже по улице. Можно сказать, окна почти на казнь и смотрят.
Заведение хорошее, спору нет. Богатые убранства, которые охраняют два бойца на входе, внутри просторно, чисто и свежо. Ценник соответствующий. Здание у них большое, в три этажа: столовка на первом, жилые комнаты для гостей на втором и третьем этажах. Двор внутренний с конюшней, где и своя банька есть, там за отдельную плату можно купаться хоть весь день. Как выяснил сразу, посетителями заполнена примерно на треть. Причём всех, кого встречаю, приличные на вид. Вышедший нас обхаживать холёный мужичок лет сорока сразу похвастал, что у него здесь всё самое лучшее, и гости самые лучшие. Иностранцы да господа из Москвы.
А теперь господа и из Малорыжково.
— А где это? — Поинтересовался любезно мужичок, принимая от меня горсть серебряных монет за номера на третьем этаже.
— Тебе какая разница? — Возмутился один из моих дружинников.
Мужичок замялся сразу.
Разместились в трёх соседних номерах, спустились на ужин. Для Горыни еду попросили в комнату принести, где пока его и прячу. В трапезной все гости сидят тихо, себе на уме, и такое впечатление, что уши греют. Поэтому выбрали столик подальше и расселись вплотную.
— На балу вы мне не нужны, — заявляю, когда еду принесли.
— Нас и не пустят, — фыркнула Дарья с нотками обиды. — Куда нам?
— Да мы найдём, где сплясать, милая, — выдал Руслан и попытался магичку приобнять.
Та не далась. Посмотрела на него прожигающе. Вот вижу же, что вертит молодцем, как игрушкой. Но он сам с Купавой виноват, нечего было вести себя, как животное.
— Погуляйте по округе, пособирайте слухи, — ставлю задачу дружинникам с набитым ртом.
— Хорошо, Ярослав, — отвечают. — Сделаем.