Древнее хобби
Шрифт:
«Сидеть на хвосте» у ребят мне пришлось недолго. Вскоре парочка завернула в одну кафешку и обосновалась там. Я вернулась в машину.
Я ехала домой и рассуждала. Значит, дочь Епифанцева действительно попала в секту. Что ж, любовь – это хорошо. Тем более не какая-нибудь, а «вселенская»! И, похоже, девушке там нравится. Или она просто не понимает, куда вляпалась. В следующий раз обязательно надо будет попробовать этот загадочный «чаек», оказывающий на ребят такое своеобразное действие. Не зря все ходят с выражением вечного блаженства на лицах. И хорошо бы взять его на пробу. Завтра прихвачу с собой маленькую бутылочку или пузырек
Вечером из дома я позвонила Ярцеву и рассказала о том, что видела сегодня в секте.
– Слушай, Антон, а почему бы тебе самому не сходить туда и не снять все на скрытую камеру? Вот был бы материальчик!
– Не получится. Я уже успел встретиться лично с отцом Игорем, в миру Перетятько Петром Федоровичем. Просил его дать мне интервью, но он категорически отказался. Похоже, там боятся огласки. Все делают втихую. Многие приходят по рекомендации друзей.
– Тогда давай я возьму завтра с собой камеру и сниму проповедь, а также то, что происходит после нее.
– Это можно. У меня есть такая штучка… Тебе понравится. На вид – обыкновенная брошь. Прикрепляешь ее на платье, на грудь – и сидишь себе спокойно. Самый большой камень в этой «броши» – глазок камеры. А я буду в машине недалеко от офиса, у меня будет записывающее устройство. Ну, как тебе такое предложение?
– Согласна. И еще хорошо бы заснять, как парочки ныряют в какие-то потайные комнатки. Антон, я подозреваю, что это… что-то вроде номеров… Ну, ты понимаешь?
– Для интима? Попробуй хотя бы заглянуть туда. Как бы случайно. Камера успеет заснять то, что надо.
– А если я засвечусь и меня… Ну, не знаю… Возьмут в плен, свяжут или, того хуже, прибьют где-нибудь в чулане?
– Да, это надо будет продумать. Я посоветуюсь со своими ребятами из РОВД, потом перезвоню тебе.
На другой день я, вооруженная пустым чистым пузырьком и небольшой брошью с камнем под черный турмалин, входила в офис «Вселенской любви». Меня опять встретил элегантный Александр. На этот раз он расплылся в такой широкой улыбке, словно увидел старую добрую знакомую. Он шагнул мне навстречу.
– Катерина! Я рад снова приветствовать вас в нашем…
Чувствовалось, что его речь была хорошо отрепетирована, голос поставлен, жесты отработаны. Делая на ходу комплименты, он проводил меня до кабинета Алексея, как почетную гостью. А они молодцы. Хорошие психологи. Если одинокий человек попадает в такую атмосферу всеобщего внимания, конечно, он необыкновенно рад. Алексей встретил меня так же, как и вчера, внимательно заглянул в мои глаза. Любая девушка растает от одного такого взгляда высокого красавца.
Мы с Алексеем были в комнате одни. Я сама попросила чая под тем предлогом, что хочу все-таки попробовать, вдруг у меня нет аллергии на те травы, что входят в его состав. Алексея это известие страшно обрадовало. Он вышел на минуту в коридор, а вернулся уже с подносом, на котором лежали конфеты и две чашки ароматного чая. Мой собеседник поставил поднос на стол, быстро схватил с него одну чашку и начал пить. Мне ничего не оставалось, как взять ту, что осталась на подносе. Значит, моя – с «добавочкой», поняла я. Вряд ли сам Алексей пил то, чем потчевал других. На блаженного придурка он совсем не был похож.
Чай пах вкусно. Угадывалась мята, чабрец… еще какая-то ароматная трава. Я отхлебнула глоток. Хм, приятный
– Катя, берите конфеты.
Алексей говорил елейным голосом. Он смотрел на меня долгим нежным взглядом и всячески делал вид, что я нравлюсь ему. Должно быть, в этом и состоит его задача: завлекать новеньких девушек, может быть, даже влюблять в себя. Главное – заманить, приучить к чаю, а там, глядишь, человек и сам пойдет, как теленок на веревочке. А для парней была предназначена девушка Вера, это как пить дать. Не зря же они работали в паре. Александр на входе выполнял роль охранника и по совместительству завлекал своей внешностью героя-любовника. Да, все здесь было продумано. Так и хотелось уединиться в одной из загадочных боковых комнатенок вместе с таким вот Александром. Или Алексеем. Оба красавцы, как на подбор…
– Ой, Алексей, а у меня конфеты кончились, – сказала я виноватым голосом, глядя на пустой поднос, – а пить несладкий чай я не могу…
– Я сейчас…
Услужливый Алексей тотчас отправился выполнять мой девичий каприз. Я тут же достала из сумочки пузырек, благо он лежал поверх всех остальных предметов, и вылила в него больше половины моего чая. Потом быстро закрыла крышечку и бросила его обратно в сумку. Едва я успела это сделать, как в дверях показался Алексей с маленькой вазочкой, в которой лежало несколько конфет. Я поднесла чашку ко рту, чтобы Алексей не увидел, сколько у меня там осталось «волшебного напитка».
– Так чай вам все-таки понравился, Катя? Вы, смотрю, почти допили? – удивился он.
– Да, вы знаете, он оказался таким вкусным! Главное теперь, чтобы аллергии не было…
Я взяла одну ириску из вазочки и, развернув, положила в рот. Алексей смотрел на меня с умилением.
– Да, чуть не забыла! Мне тут на днях деньги дали за калымную работу… Я для одной фирмы текст набирала дома на компьютере… Вот. Мне заплатили сегодня полторы тысячи. Тысячу я оставлю себе на жизнь, а пятьсот рублей хотела бы дать вам в фонд пожертвований… Мне так понравилась проповедь отца Игоря, что я решила с каждой зарплаты вносить небольшие суммы… Конечно, когда я буду зарабатывать больше, мои пожертвования тоже станут большими.
Алексей смотрел на меня обожающим взглядом. Хороший артист!
– Катенька! Вы не представляете, как я рад, что вы решили остаться с нами… Вы такая милая девушка!
Да, да… Все это мы проходили! Как же, я уже развесила уши для твоей лапши. Давай навешивай!
Вскоре нас позвали на проповедь. В зале я поправила воротничок блузки, потом брошку-камеру, незаметно включив ее. Отец Игорь нес очередную ахинею о взаимном уважении людей. Нет, сама идея вроде бы была правильной, но когда я прислушалась, пришла в ужас. Он предлагал уважать абсолютно всех. Родственников, соседей, сослуживцев… Это, конечно, все было хорошо, но когда он добрался до преступников, насильников, убийц… Мне стало как-то не по себе. Я с трудом могла представить, как я уважаю какого-нибудь детоубийцу или извращенца, изнасиловавшего ребенка. И, собственно, за что я его должна уважать? За те мучения, которые он принес своей жертве? Главное – отец Игорь предлагал таких не осуждать. Это, мол, не наше собачье дело. Если Бог это допустил, значит, так оно и должно быть. Пусть этот преступник сам разбирается с Богом, а мы все равно должны любить его такого и уважать, как божье создание, как высшее существо на земле.