Древнее китайское проклятие
Шрифт:
Я упал на Кащея, навалился на него своим немалым весом, стараясь добраться до руки. Куда там. Вертлявый гад извернулся совершенно немыслимым для человека с нормальным строением позвоночника образом и оказался сверху. Схватил меня за волосы на затылке и со всего маху впечатал в брусчатку головой.
Тут не только искры, звезды увидишь.
– Отомри, – приказал я, и Колобок, быстро сориентировавшись в ситуации, влетел Кащею в бок. От полученного удара Бессмертный с меня слетел.
Не хотел бы я такой удар получить. Футбольным мячом попадут, и то
А у Колобка удар, как у Роберто Карлоса.
Пушечный.
Рука разжалась, и игла из нее выпала. На этот раз я первым успел.
Ничего особенного, обычная швейная игла, только ушка для нитки нет. Да и правильно, не для того она предназначена.
– Вы это… – пробормотал Кащей, – не надейтесь даже. I will be back.
– Только не в этот раз, – пообещал я, ломая иглу.
– Нет фарта, – заявил Кащей.
И умер.
Одновременно с его смертью охваченный огнем замок начал рушиться. То ли перекрытия с несущими балками прогорели, то ли он действительно напрямую зависел от жизни своего владельца, но раздался чудовищный треск сноп искр взлетел до небес, стена покосилась и рухнула а крыша медленно поползла на нас с Колобком
Надеюсь, спасательная команда уже успела вывести из строения Василису. А то неудобно получиться может.
– Бежим! – крикнул я Колобку.
Бежать пришлось мне. Героический батон стартовал с такой скоростью, словно хотел первым преодолеть звуковой барьер. Только его и видели.
Пожарников на месте не обнаружилось. Очевидно, до них все-таки доперло, что хижину уже не спасти, и они озаботились спасением собственной жизни. Гэндальфа и Василисы тоже не наблюдалось.
Едва я успел покинуть замок через основные ворота, как тот с диким грохотом сложился внутрь и перестал существовать как архитектурная единица.
Окончательно и во веки веков.
Или, по крайней мере, до появления следующего Кащея.
Глава двадцать вторая. ЖИВЕЕ ВСЕХ ЖИВЫХ. Продолжение
Герман
Нет, в подлунном мире определенно творилось что-то странное.
Не помню, говорил я уже об этом или нет, но фаербол – примитивное боевое заклинание, более зрелищное, нежели опасное. Любой маг средней руки способен отфутболить его в сторону.
Для обычного же человека, а меня почему-то не покидала уверенность, что Борис является одним из них, попадание фаербола с продолжением дальнейшей жизнедеятельности организма несовместимо.
Заклинание должно было прожечь огромную дыру в его грудной клетке. А почему-то не прожгло.
Отскочило, словно ударившись о невидимую защиту, зашипело и погасло.
– Сюрприз за сюрпризом, – пробормотал Федот, и я был склонен с ним согласиться. – Твоих рук дело, Герман?
Я не стал отвечать.
Помните, что я говорил относительно магических дуэлей? Можете смело об этом забыть. Нет, я не врал. Все сказанное выше верно, но верно оно лишь в том случае, если оба мага задействуют ВСЕ свои магические ресурсы в ПОЛНОМ ОБЪЕМЕ.
А такое бывает
Магические дуэли вообще не слишком распространенная вещь. К чему рисковать жизнью и устраивать зрелищное шоу, если гораздо тише, проще и безопаснее подстеречь коллегу в темном переулке и всадить нож ему в спину. Из-за угла.
Но это же неэтично, скажете вы.
Зато дешево, удобно и практично.
У магов нет иммунитета против холодной стали. И если вам удастся застать мага врасплох, когда он атаки не ожидает, то все шансы на успех в ваших руках.
Только не подумайте чего. Вся моя информация относительно смертоубийства магов носит чисто академический характер.
Узкий и точно направленный луч энергии пробил внешнюю оболочку обороны Федота и был поглощен внутренней. Я принялся перекачивать в него дополнительную энергию. Когда оболочка поглотит слишком много энергии, она взорвется и Федот окажется в эпицентре взрыва. Может, его это и не убьет, но прежнего здоровья у него уж точно не будет.
Теперь Федоту пришлось сражаться на два фронта. Он продолжал сдерживать летящие в него пули братков, но ему еще надо было сделать что-то со мной.
Заклинание «холодильная камера» отскочило от моей защиты, и стена позади меня моментально покрылась инеем. Федот закрутил две силовые линии в жгут. Это что-то новое.
И он воспарил, одновременно отбрасывая в сторону пробитую защитную сферу. Та лопнула, полыхнув октариновым огнем, с потолка посыпалась штукатурка, взрывная волна сбила меня с ног. Левитировавшего Федота она отбросила в другую сторону, и он затерялся во тьме под потолком.
– Прекратить огонь! – скомандовал Борис. – Найти ублюдка!
Лучи фонариков зашарили по потолку. Собственно, это делало Бориса со товарищи прекрасной мишенью, но я не стал его предупреждать. Возможно, у предводителя «лосей» еще не один туз в рукаве.
Рядом со мной материализовался Гермес. Где его раньше носило? Возможно, хотя бы он понял, что здесь происходит.
– Сумка, – зашипел Гермес. – Бери его сумку и вали отсюда.
– А Федот?
– Есть мнение, что здесь скоро станет очень жарко.
Только идиот не послушается божественного совета. Сумка Федота обнаружилась рядом с саркофагом: очевидно, он не успел подхватить свой баул, застигнутый врасплох моим явлением и визитом демонстрирующих несвойственные им таланты братков.
Я рванул ее с пола, удивившись неожиданно большому для ее габаритов весу, пристроил на плече и рванул на выход. Гермес дышал мне в затылок.
На выходе, рядом с телами павшего почетного караула, нас ждал высокий, плотный мужчина с суровым, словно высеченным из камня лицом. Не знаю, как это у него получилось, но проход он перекрыл полностью.
– Отдай сумку, юноша, – сказал он и протянул руку.
Что-то было в его голосе. Что-то такое, что убеждало подчиниться его обладателю, поверить ему, выполнить просьбу и быть за это вознагражденным.