Древние Славяне. Соль. Книга вторая. Масленица
Шрифт:
Молодуха сидела в сугробе и плакала, растирая по лицу кровь из носа и слёзы, и придерживала живот.
– Глаза залил и больше не с кем драться? – Другая баба тыкала коромыслом молодчику между ног, стараясь попасть в уд [20] .
– Доброго здоровьичка, княжич. – Опомнилась третья тётка, воткнув ведро рядом с собою в сугроб.
– Бабоньки, встаньте в сторонку. – Подойдя к молодчику, Милояр, подпрыгнув, ударил его ногой в живот и мужик осел в сугроб, рядом с супругой. Та испуганно отвалилась в сторону. – Вот, что она чувствует, мудак! Бабоньки, принесите-ка сюда из моих саней
20
Уд – фаллос, хуй, мужской член.
Бабы стояли, крепко держались за коромысла, боясь сделать лишний шаг. Только самая пожилая не торопясь подошла к саням, пошуршала в сене, достала моток верёвки и синий мешок. На мешок стали поглядывать и остальные бабы, но держались, руки не тянули.
– Что делать, с сучьим потрохом, княжич? – спросила самая боевитая тётка.
– Да пошли вы все, – неожиданно взревел мужик и попытался встать из сугроба. – Я вас сейчас завалю!
– Свяжем, и он сам пойдёт к старосте. – Решил Милояр. – И, если этот выродок не отсидит в холодной клети хотя бы день, я нажалуюсь князю Переславу, и он увеличит оброк всей деревне. На обратном пути я спрошу со старосты. Как зовут эту сволочь?
– Старосту или сучьего потроха? – Баба в возрасте переглянулась с подружками. – Этого зовут Мрев, он в детстве чуть не помер. – И быстро заговорила. – Его с детства мать с тётками забаловали, да ещё и супруга безответная попалась, вот он и лютует.
Против трёх здоровенных баб и княжича, пьяный-пьяный, но не до безумия, мужик позволил себя связать и побрёл босиком по снежной дороге к дому старосты.
Непрестанно говорившие бабы поднимали беременную молодуху. Старшая из них достала из мешка кругляши-ватрушки и совала ей в руку.
– Бери, слёзы заешь.
– Ты сразу на улицу беги, как он драться начнёт, – советовала другая, запахивая на соседке тулуп.
– Нет, ты как увидишь, что он стал сжимать кулаки и ругаться, так сразу к соседке, а лучше к колодцу, там у нас всегда кто-нибудь стоит, – советовала третья баба.
Вытирая лицо концами съехавшего с головы платка, молодуха начала успокаиваться и даже с интересом поглядывать на нарядного княжича. Хлюпая носом, она, тем не менее, ухватила три кругляша и спрятала за ворот рубахи.
– А за что он её бил? – Повысил голос Милояр.
– Мужики такого склада, то есть без совести, – назидательно говорила старшая баба, одаривая соседок печёными ватрушками-кругляшами. – Бьют, когда у него уд «не стоит», либо брага кончилась.
– И потому, что от браги, уд не стоит, – дополнила розовощёкая соседка в цветастом платке, тоже запихивая за ворот тёплой рубахи ватрушки и хитро поглядывала на соседку. – Имей совесть, ты же все выпечку сейчас потаскаешь. А с чем княжичу ехать в гости?
– Берите всё, – решил Милояр, для которого покрасоваться перед бабами было, что в жару водицы попить. – К князю в гости еду, а у них в усадьбе никто не голодает.
Заохавшие бабы запричитали: «доброго тебе здоровьичка, княжич», «сытно и весело встретить Масленицу», «жену тебе добрую и ласковую», благожелательными взглядами проводили Милояра, усевшегося в сани и дёрнувшего вожжи лоснящегося Ситича.
Выпечку бабы поделили тут же, а синий мешок отдали пострадавшей молодке.
Узкая дорога, блестящая подтаявшим настом, выходила из лесной чащобы, и показался
«Жениться что ли?» – неожиданно подумал Милояр. – «И скакать по другим бабам надоело, все они в мыльне одинаковые, когда голые. И семью с детьми пора заводить…»
21
Мыльня – старославянская баня. Топилась по-чёрному, без трубы.
22
Мыльницы – 2–3 молодки в каждом княжьем хозяйстве для мытья гостей и оказания сексуальных услуг. Считалась почётной должностью.
Опушка леса закончилась. Впереди расстелилось заснеженное поле, стал виден холм с княжеской усадьбой за высоким частоколом [23] . Справа заворачивала ледяная речка, заметённая снегом. Вдоль дороги серели дома с дымками из крыш, покрытых соломой или досками.
На столбах заборов и плетней белели черепа лосей и волков, а кое-где медвежьи. От завистливого соседского сглаза и лесных хищников. Над дверями овчарен и житниц, радуя слух, звенели ряды коровьих и козьих рогов, отгоняя злых упырей.
23
Частокол – стволы деревьев, заострённые сверху, вкопанные рядом друг с другом.
«Ладно, гуся с поджаренными перепончатыми лапами сегодня не будет, так хоть ягодной браги можно напиться – Мечтал Милояр. – Уж с этим княгиня Умила не поскупится. А завтра начало Масленицы, и мы с друганом Граней оторвёмся, как сможем…»
Вечером трое молодых княжичей и князь Переслав сидели в столовой. Княжичи обсуждали и рисовали на вымоченной бересте план предстоящего торжка. На парнях и князе были надеты льняные рубахи. Чистые и новые. Такие могли позволить себе только они. Простые мужики носили льняные рубахи только по праздникам. А ежедневно либо грубые шерстяные зимой, либо конопляные летом.
– Нужно сколотить торговые обменные ряды. От сюда и до сюда, – тыкал пальцем в бересту княжич Гранислав. – Обновить мостки для въезда гостевых саней со стороны реки, поставить качели, сразу на трёх человек, столб с верёвочными «шагами» и столб с подарком наверху.
– Я люблю на «шагах» прыгать, – улыбнулся младший княжич, Святослав, светловолосый взрослый подросток.
– Не забудьте о летней конюшне и обязательно нужно подновить навесы над чурами [24] , а то обидятся, – сказала вошедшая в столовую Ведунья. – Я только что сходила в Священную Рощу. Над Перуном и Родом завалились навесы. И ещё нужно сменить ржавые набойки на груди Сварога и наплести из ниток новую косу для Мокоши.
24
Чуры – деревянные изображения древних богов, вырезанные из цельного ствола.