Древний мир

Ермановская Анна Эдуардовна

Южнее и восточнее располагалось сердце полуострова, огромное континентальное плато Декан. Его разнообразные земли, от густых лесов до суровых неплодородных степей и долин, граничили на востоке и западе с высокими холмами, известными под названием Гхамты, а на севере – с горной цепью Виндхья. Более чем где бы то ни было еще живущие в этих областях должны были бороться с непредсказуемыми муссонными ветрами – холодными и сухими зимой и влажными, знойными и душными летом, – определявшими весь строй и ритм их жизни. Более здоровый и целебный, но тоже очень жаркий климат встречал тех, кто продолжал свой путь на юг, к нижним долинам на побережье Индийского океана,

где слоны бродили по лесам тиковых и сандаловых деревьев, а рыба кишела в прибрежных водах пальмовых пляжей.

До самого последнего времени очень мало было известно о происхождении и жизни древних людей, которые жили на этой протяженной территории. Однако после раскопок в Мохенджо-Даро и Хараппе в 20-х годах XX века археологи Пакистана и Индии нашли более 1000 мест с прекрасно спланированными городами, выстроенными из обожженного кирпича, с похожими по стилю гончарными изделиями и изысканными резными печатями. Все это подтверждало существование неизвестной ранее цивилизации, называемой ныне цивилизацией Инда, или Хараппы.

Развалины этих древних поселений разбросаны по территории около 770 ООО квадратных километров, то есть в два раза большей, чем площадь древнего Шумера. Ни одна другая цивилизация бронзового века не распространялась на такие колоссальные пространства. В период расцвета, в конце III тысячелетия до н. э., плотность городов и селений Хараппы увеличивалась от Западной Индии вблизи реки Нармада на краю плато Декан на север через пакистанские области Синд и Западный Пенджаб и на восток через Индо-Гангскую долину к месту, где сейчас находится Дели. Другие селения, сконцентрированные в основном вдоль побережья Аравийского моря, протянулись на запад от дельты Инда к границе с Ираном; несколько изолированных поселений были найдены даже в Белуджистане и Афганистане.

Когда европейцы еще жили в деревнях, а Стоунхендж только строился, хараппцы уже имели одну из самых совершенных систем городского водоснабжения и канализации. В Мохенджо-Даро сеть колодцев обеспечивала его жителей источниками свежей воды на всей территории города. Купальни были практически в каждом доме, а иногда там были и туалеты. Грязная вода текла по разветвленной системе сточных каналов. Так называемая Большая купальня, огромный осевший кирпичный резервуар внутри гигантского строения, была настоящим чудом своего времени. Этот комплекс был расположен в самом центре городского общественного центра и имел глубокий бассейн, заполненный водой.

Используя воду так широко, хараппцы могли быть одним из первых народов, которые, по словам археолога М. Янсена, относились к воде «не только как к предмету первой необходимости, но и как к предмету роскоши, расходуя ее порой даже с расточительностью». Янсен, руководитель немецкого исследовательского проекта «Мохенджо-Даро», описывал руины города с 1979 года. В связи с запретом раскопок он и его команда использовали мягкие, неразрушающие методы исследования, такие как аэрофотосъемка и изучение архивных фотографий раскопок. К сожалению, оказалось, что многие части руин после раскопок разрушились, оставшись только на фотографиях.

Очевидно, ненадежный Инд, часто меняющий свое русло, заставил хараппцев создать источники воды в самом городе. Они вырыли более 600 цилиндрических колодцев в Мохенджо-Даро. Эти колодцы, новаторские и по форме, и по конструкции, были спроектированы так, чтобы быть способными выдерживать глубокие горизонтальные напряжения. Мастера также разработали для стенок колодца кирпич особой формы, суживающийся к концу.

Так

же тщательно инженеры сооружали кирпичные платформы для купален. Они возводили пол с наклоном для лучшего дренажа, часто шлифовали края кирпичей для их лучшей подгонки друг к другу, а платформы заделывали в углах комнат. Платформы и туалеты устанавливались напротив внешних стен, там, где вода и отбросы могли стекать вниз в спускной желоб, попадая в городскую очистительную систему. Другие желоба служили для сброса домашних отходов в уличные мусорные контейнеры. Несомненно, для поддержания всей этой системы в рабочем состоянии требовались огромные усилия. Так, необходимо было регулярно вычищать помойные ямы, промывать каналы водой, чтобы не дать жителям задохнуться от запахов, распространявшихся от их впечатляющей очистной системы.

Открытая при раскопках в 1925 году Большая купальня является техническим чудом, уникальным для всей индийской культуры. Этот комплекс включает в себя длинные коридоры и множество комнат, а также бассейн длиной 12 метров, шириной 7 метров и глубиной 2,4 метра. Для того чтобы сделать стенки бассейна водонепроницаемыми, древние инженеры построили стену из уложенных с большой точностью кирпичей, миллиметровые промежутки между которыми заполнили слоем битума толщиной в 2,5 сантиметра (возможно, битум импортировался из Белуджистана). Эта стена поддерживалась еще одной.

Большинство ученых считает, что Большая купальня имела большее значение, чем просто общественная баня. Возможно, жители города совершали здесь обряд омовения, до сих пор часто встречающийся в Пакистане и Индии. Пользуясь своими техническими достижениями, хараппцы могли абсолютно не ограничивать себя в воде – в том, что они считали для себя самой главной необходимостью.

После открытия Маршалла ученые поставили себе трудную задачу – определить происхождение древней культуры, а также понять, каково было ее влияние на более поздние культуру и общество Индии. Результаты их исследований заставили перенести начало цивилизации Индии в глубь столетий, в эпоху неолита, VII тысячелетие до н. э.

Одним из археологов, внесших существенный вклад в понимание богатого наследия Хараппской цивилизации, был неугомонный и глубоко преданный науке Мортимер Уилер. В 1944 году по приглашению вице-короля Индии, лорда Уэйвелла, Уилер находился на борту фрегата, медленно следовавшего в составе конвоя в Индию. Его ожидал пост генерального директора Археологической службы, ответственного за проведение археологических раскопок на территории около 24 миллионов квадратных километров. После выхода Маршалла на пенсию Служба постепенно пришла в упадок – в ее отделениях в Симле в подножиях Гималаев в кабинете директора резвились обезьяны, в то время как служащие дремали в своих офисах.

Бригадный генерал и бывший директор Археологического института Лондонского университета Уилер с удовольствием принял брошенный ему вызов. И хотя об истории Индии он знал не так уж и много, он был большим специалистом во всем, что касалось археологических методов и управления человеческими и другими ресурсами. Обладая огромной, просто демонической энергией, Уилер не тратил времени на реорганизацию и смену администрации групп Археологической службы. Позже, вспоминая свой первый приезд в центр Симла, Уилер напишет: «Я исторг из себя звук, подобный реву быка, и это открыло новую беспокойную страницу в жизни Симлы. Покорно склоненные головы и понимающие взгляды показывали, что теперь в центре будут работать так, как уже многие дни здесь никто не работал».