Древний Восток и Азия

Миронов Владимир Борисович

Однако это не помешало выходцу из Карфагена Ганнону в VI–V вв. до н. э. проплыть от Карфагена через Гибралтар и выйти в Атлантический океан. Затем он повернул на юг и двинулся вдоль западного берега Африки. Ганнон описал ряд диковинных стран, где он побывал. В горах там жили дикие люди (черные эфиопы), которые бежали при виде их галер, причем бежали быстрее лошадей. Другие дикари бросали в них камни и не давали высадиться на берег. Экспедиция Ганнона встретила антропоидных обезьян, даже привезла в Карфаген три сотни обезьяних шкур. Совершенная по поручению египетского фараона Нехо в конце VII века до н. э. экспедиция финикийцев смогла обогнуть Африку и достигла района Южного полушария. Путешествие длилось три года. Их корабли достигали Аравии, возможно, даже Индии. Колонии финикийцев были повсюду – Греция, Кипр, Сицилия, Мальта, Сардиния, Марсель. В свою очередь, на земли Финикии устремлялись многие. Подобно Синухету, сюда из Египта бежал Моисей с соплеменниками.

Руины IV в. до н. э. на земле Испании

Особый интерес представляют финикийские колонии в Испании, ибо тут

сплетались в один венок стебли и цветы различных культур (финикийцы, греки, римляне, арабы, евреи). Как пишет искусствовед Т. Каптерева, испано-финикийские и испано-пунические мотивы нашли свое отражение в искусстве. В некоторых финикийских поселениях и некрополях на территории Испании обнаружены произведения художественных ремесел и драгоценные изделия. Таковы золотые клады из Алиседы в Эстремадуре, из Кортихо дель Эвора, близ Кадиса, клад на холме Эль Карамболо, близ Кадиса, изделия из слоновой кости из ряда некрополей. Самый значительный некрополь был обнаружен в городе Пуч дес Молинс (древний Эбес). На территории современного острова Ивиса (Ибиса) нашли ряд мужских и женских фигурок, называемых пуническими. В этих местах в 625 г. до н. э. обосновались карфагеняне. Самой знаменитой терракотовой статуэткой считается найденная тут «Дама из Ивисы» (V–IV вв. до н. э.). По словам Каптеревой, статуэтка, вероятно, изображает некую пуническую богиню с ритуальным жестом отходящих от локтя рук, со сжатыми в кулак кистями и поднятыми вверх большими пальцами. Уделяя внимание резким чертам лица, мастер демонстрирует пренебрежение к формам и пропорциям женской фигуры. В одеянии фигуры господствует древневосточная орнаментально-декоративная композиция одежды. Видно странное и причудливое украшательство, противоречащее эллинской концепции тела, строго выверенным, классическим формам древнегреческих фигур. Похоже, местные мастера, копируя греческие образцы, бросали вызов греческим идеалам, создавая некий смешанный симбиоз. В других случаях греческое влияние в скульптуре испано-пунических художников ощущается особенно мощно и зримо. Скажем, такова «Женская полуфигура» из барселонского Археологического музея. Она гораздо привлекательнее своей пунической «сестры». Хотя и тут видны антиклассические нюансы (нелепо торчащие руки, плоская туника, тяжелое керамическое ожерелье, скорее напоминающее ошейник или вериги, чем женское украшение).

Женская полуфигура. Конец IV– начало III в. до н. э.

Хотя их знания и торговые навыки высоко ценились соседями (эти оазисы благополучия привлекали взоры), их привычки вызывали раздражение и неприязнь тех, кто зарабатывал на жизнь не торговлей и разбоем, а земледелием. Ведь финикийцы занимались морским разбоем не менее успешно, чем торговлей. В торговых и деловых сделках финикийцы не брезговали обманом, явным надувательством. В XV песне гомеровской «Одиссеи» Эвмей, в прошлом сын царя острова Сиры, что в Эгейском море, рассказывает Улиссу о горькой своей участи. Однажды к ним прибыли «хитрые гости морей, финикийские люди». В доме отца Эвмея жила тогда красивая финикийка, родом из Сидона, «искусная в тончайших работах». В нее и влюбился купец-финикиец. Когда он предложил ей вернуться домой, та с радостью согласилась. При этом пообещала принести на корабль столько золота, сколько найдет в доме, или, попросту говоря, украсть. Заодно она предлагает ему украсть сына самого царя.

Со мною гулять из дворца онвседневно ходит;Я с ним на корабль ваш приду:за великую ценуЭтот товар продадите вы людяминого языка…

Корреджо. Похищение Ганимеда

По словам Геродота, финикийцы слыли в Элладе похитителями детей. Всеми правдами и неправдами они стремились завлечь на корабли самых красивых девушек и мускулистых мальчиков-подростков, затем увозили их и продавали в рабство в иные страны. Геродот рассказывает, как финикийцы, распродав на пятый или шестой день свои товары, похитили дочь аргосского царя Ио. Вместе с ней они захватили и группу других женщин и тотчас же «поторопились отплыть в Египет». Гомер также дает весьма нелестные характеристики финикийским купцам («обманщик коварный», «злой кознодей»). Со временем купцы стали, разумеется, более цивилизованными и предпочитали уже не нарушать законов тех стран, где вели торговлю. Торговля людьми была прибыльным бизнесом в древности. Рабов и пленников поставляли многие (Египет, Греция, Ассирия, Персия, Фригия, Израиль и т.д. и т.п.). По данным древнееврейского религиозно-политического проповедника VI века до н.э. Езекиила, Фригия, даже будучи уже завоевана, «продавала финикийцам, наряду с бронзой, также «души человеческие» – скорее всего как посредникам в работорговле Запада». Те не брезговали ничем.

Тир– вид с воздуха

И хотя финикийских купцов часто обвиняли в лживости и коварстве, им завидовали. Эти «хитрые гости морей» (Гомер) как-то все же умели найти путь к сердцам и кошелькам покупателей. Немаловажную роль играло уважение к богам и культуре. Финикийцы строят храмы и святилища своим и чужим богам, ухитряясь вывозить в другие страны идолов и став посредником в культовых операциях. Заимствуя знания и навыки у других, они потом с успехом торгуют ими (что, на наш взгляд, свидетельство развитой цивилизации). Переняв у египтян письмо, они составили азбуку, передав ее евреям, арабам и грекам (у которых в свою очередь заимствовали азбуку римляне). Используя с большой ловкостью полученные образцы промышленных товаров, они, как уже ранее сказано, наладили у себя производство этих товаров. Они же были одними из первых в мире, кто положил начало промышленному шпионажу.

 Дом состоятельной финикийской

семьи

В политическом отношении Финикия представляла собой группу городов, которые так и не обрели политического единства, представляя собой поселения купцов-ремесленников. Можно сравнить их города с греческими полисами, ганзейскими или русскими торговыми городами. Характерно, что Сидон звался тогда «торжищем народов», а пророк Иезекииль говорил царю Тира: «Большою мудростью твоею, посредством торговли твоей ты умножил богатство твое, и ум твой возгордился богатством твоим», и добавлял: «От обширности торговли внутреннее твое исполнилось неправды и ты согрешил…» Другой пророк, Исайя, заявлял, что в Финикии «купцы – князья, торговцы – знаменитости земли». Власть царей основывалась не на «божественном происхождении», как в Египте, не зиждилась она и на военном авторитете и поддержке армии, как в Ассирии или Риме, но держалась главным образом на богатстве, добытом торговлей, ростовщичеством, а то и на откровенном разбое. Богачи становились тут главными в стране. Города Финикии руководились советами, куда входили именитые роды или цари. Крупнейшим центром торговли и ремесел, помимо Сидона, был Тир, достигший наивысшего расцвета при Хираме, современнике Соломона. Так возникла одна из самых могущественных торговых аристократий мира. К исходу XI в. до н.э. Тир подчинил Сидон и другие города побережья, т.е. всю центральную Финикию. Сидон и Тир представляли собой, видимо, такую же смесь языков и рас, какую наблюдаем в современном разноплеменном Бейруте. Между городами-государствами существовала постоянная конкуренция за рынки. Возникло царство сидонян (Тиро-Сидонское царство).

Монеты Восточной и Западной Финикии

К тому же эти оазисы богатства и процветания привлекали внимание могучих и грозных соседей (Ассирии, Египта, Персии, Вавилона). Финикийцы были необходимы воюющим сторонам и как прекрасные моряки. Известно, что все морские войны персами велись при участии финикийского флота. Благодаря им персы удерживали господство над островами Эллады и побережьем Малой Азии. Это был важнейший стратегический союзник, который умел не только торговать, но если это необходимо, то и воевать, давая корабли и экипажи. Вспомним, что город Тир 13 лет сопротивлялся полчищам Навуходоносора, а Асархаддон не без труда одолел сопротивление Сидона. Финикийцы вынуждены участвовать в делах «царя царей» персов, но как только обозначилась слабость Персидского царства, они тут же стали его противником и обратили свой взор к победившей стороне, Афинам (о чем свидетельствует и договор Сидона с Афинами и возникшая там сидонская колония). В 380 г. до н.э. сидоняне заключили наследственную проксению с сидонским царем Стратоном. Сидонян, поселившихся в Афинах, освобождали от налога, взимавшегося с иностранцев, и от других повинностей. Совершенно очевидно, что эти крошечные города, как правило, не могли выстоять один на один в схватке с грозными врагами. Поэтому все они опирались на тех или иных союзников. Тут стоит вспомнить о мольбах царя Библа Риб-Адди, который был союзником Египта и жил в постоянном страхе перед атаками Азиру, царя Амора, союзника бедуинов, и Хапиру, бывшими настоящими головорезами. Палестина подвергалась атакам этих воинственных племен. В гробнице египетского военачальника Хоремхеба в Мемфисе, как мы отмечали, были изображены палестинские беженцы, которых изгнали с их земель бедуины из-за Иордана.

Г. Семирадский. Танец среди мечей

Они со своими семьями добрались до границ Египта и слезно умоляли вступиться за них перед фараоном, прося его о предоставлении им убежища: «Варвары захватили их земли, их жилища были уничтожены, их города разрушены, а посевы сожжены. В стране разразился голод, и они жили в горах, подобно горным козлам. Теперь они пришли и молят Всемогущего прислать его победоносные войска, чтобы защитить их, говоря: «Мы, немногие азиаты, которые не знают, как выжить, пришли искать убежища в землю фараона, как мы это делали во времена отцов его отца с самого начала». Надпись наглядно свидетельствует о том, сколь непростым было положение населения палестинских земель во все времена древней истории.

К концу финикийской истории царская власть окончательно нисходит на нет. Место ее заняли выборные правители из числа богатых купцов – так называемые суффеты (судьи). Они (каждый год на эту должность избирались двое), вероятно, и возглавляли общинные институты. Ключевые роли в системе управления как всегда занимали богачи. Денежная олигархия в меньшей степени заботилась о благе государства и о благе своих подданных. Так считал князь-историк В. Максутов: «Подобно тому как у отдельного промышленника-купца на первом месте стоял барыш, так и правительство подчинило последнему свою внутреннюю и внешнюю политику, мало внимания обращая на благосостояние городов и колоний, напротив, обнаружив стремление эксплуатировать их сколько возможно и при случае выжимать как губку. Чем больше денег в кармане, тем лучше, – вот на каком колоссальном софизме покоилась правительственная деятельность толстосумов, а каким путем добывались эти деньги, для них это было совершенно безразлично. Понятно, что подобная система не только расшатывала благосостояние государства, но препятствовала сколько-нибудь правильному распределению богатства, которое составляет одну из основ дальновидной политики, так как имело место быстрое искусственное накопление имуществ в немногих руках». Такая оценка властей Тира, Библа и Сидона справедлива.

Разумеется, как и всюду, между царями, богачами и бедным людом и там существовали конфликты, росла и копилась классовая ненависть. Образ жизни какого-либо сидонского или тирского богача не многим отличался от времяпровождения наших российских нуворишей где-нибудь на Канарах или в Шарм-эль-Шейхе. Скажем, вот как описал Феомп привычки и нравы сидонского царя, которого он называет Стратоном: «То, что Гомер повествует о занятиях феаков, проводивших время в празднествах, попойках и за слушанием кифародов и певцов, это же делал и Стратон, постоянно в течение продолжительного времени. Но он еще в большей степени, чем они, был склонен к удовольствиям: те, как говорит Гомер, устраивали попойки с собственными женами и дочерьми, а Стратон проводил время (в бурных увеселениях) с флейтистками, арфистками и кифаристками. Он выписывал многочисленных гетер из Пелопоннеса, музыкантш из Ионии, других девиц из всей Эллады, как девиц, так и танцовщиц».