Древняя душа
Шрифт:
— Он, наверное, вообще есть не успевает — или за мной носится, или у двери стоит.
— В туалет, поди, тоже не ходит!
— Лия!
— Что? Постой-ка, что это у тебя? — она нахмурилась, глядя на мою руку. — Это он тебя поранил?!
— Нет, просто пятно появилось недавно. Нервное, наверное. Давай укладываться спать. — Я бросила прощальный взгляд на звезды и поежилась, вспомнив слова Гаяна. Пыль. Все, что мне дорого, может стать пылью — если пожелает Деметрий.
Горячо. Больно. Очень.
Глаза едва удалось открыть. Все плыло и качалось.
— Лия…
— Ри, милая, я здесь! — донеслось издалека. На лоб легло что-то ледяное. Как приятно!
— Пей! — приказал незнакомый голос.
Кто-то приподнял мне голову. Мои зубы застучали о бокал, вода полилась по подбородку и груди. Что-то попало и в рот. Это не вода! Фууу, мерзкий вкус!
— Пей! — повторил голос.
Я послушно сделала несколько глотков и тут же пожалела об этом — желудок скрутила жуткая тошнота, и меня вывернуло.
— Ее отравили, — донеслось до меня. — Что она ела и пила?
— Все то же, что и я. — кажется, это Гаян.
— Значит, не в еду или питье яд подмешали. Хитро сработали.
Отравили? Это сон какой-то? Надо проснуться.
— Она купалась перед сном?
— Да, — голос Лии. — Я ванну наполняла, отвары растворяла — голыми руками. Постойте, у нее на руке пятно какое-то появилось сегодня.
Мое запястье тут же сжали шершавые руки.
— Такого яда не знаю. — Задумчиво произнес голос. — Но сильный, убить хотят.
— Платье… — прошептала я. Глаза с трудом поймали взгляд Гаяна. — Лаате… помоги… — из последних сил удалось выдохнуть мне, и сознание померкло.
Глава 11 Саяна. Холод
Интересно, это нормально, что мне не сны, а сериалы какие-то снятся? Я открыла глаза и пару минут пялилась в серый из-за еще не начавшегося утра потолок. От вентилятора в его центре расползались во все стороны многообещающие трещины. Как эта трехлопастная рухлядь еще на нас не рухнула? Надеюсь, у соседей снизу тоже ничего не обрушилось после той активности, что мы с Алексом развили ночью!
Я хихикнула, покосившись на супруга, что спал, обхватив меня руками и ногами. Впрочем, его даже упавший вентилятор не разбудил бы — Охотник выложился по полной, радуя жену. Что-то я разошлась не на шутку — даже сейчас приходилось сдерживать желание разбудить мужчину и продолжить взимать проценты по накопившемуся супружескому долгу.
Пришлось вставать. Осторожно выбравшись из объятий Алекса, я на цыпочках, вздрагивая — плиточный пол был ледяным — подошла к окну. Ночь почти ушла, все вокруг заливал нежно-розовый свет. В нем купалась и колокольня невдалеке, и гора на горизонте. Усидеть в номере мне не удалось, и, оставив мужу записку — надеюсь, успею вернуться до его пробуждения, я быстро оделась и вышла в коридор, осторожно прикрыв за собой дверь.
На стойке регистрации никого не оказалось. Наверное, ушли подремать. Ноги вынесли меня на улицу. Выскочив из тепла на холод, я ахнула, попав в объятия утренней свежести, что моментально пробралась под одежду ледяным зловредным осьминогом. Ее щупальца заставили скукожиться, как сухофрукт, пытаясь сохранить
Может, вернуться в постельку — в ней тепло и можно разбудить красивого мужа, чтобы заняться любовью? А потом вдвоем залезть в душ и продолжить там. Я усмехнулась, сунула руки в карманы, и упрямо зашагала вперед.
Вокруг никого не было — городок только начинал просыпаться. По пути вновь попалась булочная, манящая ароматами, что вызвали повышенное слюноотделение. К моему разочарованию, она еще была закрыта. Но увидев сквозь стеклянные двери клиентку, не спящую в такую рань, хозяин радушно улыбнулся и позволил войти. Накупив вкусняшек, что еще обжигали ладони, я взяла пару бутылок воды, от души поблагодарила и пошла дальше, сжимая большой бумажный пакет с ручками и хомяча крендель.
Ноги несли вперед, и только сейчас стало понятно, что именно это мне было нужно — побыть в одиночестве, отдаться бездумному движению, чтобы мозги прочистились. Я не заметила, как покинула город и начала подниматься по тропинке, что вилась по склону горы. Лениво жующие траву коровы глянули на меня с удивлением, отмахиваясь ушами и хвостом от надоедливых насекомых, которых тут, в высокогорье, вроде бы и вовсе быть не должно. Солнышко вскоре прогнало холод и сырость, заставив снять пончо.
Приветливо машущий хвостом белый пес подбежал ко мне, улыбаясь во всю свою собачью морду. После того, как я погладила его, он облаял свору местных псов, косясь на меня, словно говоря «Видела, да? Видела, как я их?» Присев рядом с ним на корточки я потрепала спасителя по холке.
— Держи, белый, заслужил, — я поделилась с ним выпечкой. Первый кусочек он просто сглотнул с моей ладони — тем не менее, сделав это крайне осторожно. — Да ты голодный совсем! — мы расправились с булочкой и принялись за мини-багет.
Последний крендель с кунжутом был съеден напополам. Последний кусок мой сотрапезник уронил на траву, лег и, зажав его между передними лапами, начал неторопливо смаковать.
— Чашечку кофе бы сейчас! — размечталась я, глядя на белого. Он, не доев, поднял голову и всмотрелся в кусты на вершине небольшой скалы. В которых полыхали алым хорошо знакомые мне глаза. Черный пес, медленно переставляя лапы и не сводя глаз с моего лица, плавно стек со скалы, будто готовился напасть в любую секунду.
— Беги, малыш, — прошептала я белому. — Давай, быстро! — он виновато глянул на меня и, поджав хвост, дал деру.
Черный зарычал, встав буквально в паре метров. Черт подери, может, и воображение разыгралось, но в его взгляде светилось нахальство и высокомерие! Красный взгляд прожигал дыры через одежду.
— Пошел вон. — Тихо сказала я, глядя в эти светящиеся недоброй силой алые глаза. Он зарычал, скаля клыки. Часть меня испугалась, но другая, неведомая пока еще, ровно и спокойно одернула пса, — не борзей! Не на ту Красную шапочку позарился, сволочь! Да и пирожки все уже съедены! Вон пошел, я сказала!