Древняя Греция
Шрифт:
Д. Тьеполо. Греки сооружают троянского коня. 1757—1762 гг.
В этой связи вспомним и о сенсационной находке, якобы сделанной Шлиманом во время раскопок на развалинах Трои (1873). Он обнаружил там необычного вида бронзовую вазу, в которой нашел мелкие золотые изделия, монеты, окаменелые кости, глиняные черепки. И на некоторых из них якобы была сделана египетскими иероглифами надпись: «От царя Хроноса из Атлантиды». Спустя десять лет им же в Лувре была обнаружена похожая коллекция. Изучение металлических предметов дало поразительные результаты: они состояли из платины, алюминия и меди, т.е. из неизвестного и поныне сплава. Шлиман продолжал поиски и в одном из музеев Петербурга нашел папирус, содержащий описание экспедиции, отправившейся на поиски страны Атлантис (около 4571 г. до н.э.). В нем утверждалось, что предки египтян прибыли в Египет из этой страны за 3350 лет до создания этого папируса. Шлиман писал об Атлантиде: «…Я пришел к выводу, что ни египтяне, ни майя… никогда не были хорошими мореплавателями,
Д. Тьеполо. Троянцы втаскивают коня в город. 1757—1762 гг.
Перемещения воинственных народов, вынужденных оставить родные места и двинуться на юг, все сметая и разрушая на их пути, и могли стать причиной гибели Трои. Войны сокрушили не одну Трою. Пали пелопоннесские Микены, и хеттский Хаттусас, пали левантийские города-государства Угарит и Алалах. Война привела в упадок Среднеассирийское царство, она потрясла до основания, а затем и погубила Вавилон. Всюду разрушение и гибель. Были погублены многие жизни и немалые состояния. Народы утратили письменность. Тогда пала и Троя. Сторонники версии существования Атлантиды продолжают считать, что война уничтожила ее столицу, «Венецию древности».
Менелай (античная статуя)
Троянская война была долгой и кровавой… Одни считают, что она длилась 10 лет (Дарет Фригийский), другие – 20 лет (1219—1199 гг. до н.э.). По общему мнению, Трою греки смогли взять только с помощью коварства и измены. Об этом событии пишет поэт-историк Дарет Фригийский в популярной в свое время «Истории о разрушении Трои». В «Илиаде» сказано о неком Даресе, священнике Гефеста («муж богатый и славный»), однако вопрос о том, существовал ли он в действительности, остается открытым. Практика описания исторических событий их участниками известна (Ксенофонт, Цезарь и др.). О наличии каких-то еще поэм упоминал Элиан: «Как передают трезенские сказания, еще до гомеровских поэм существовали поэмы Трезенца Орибантия. До Гомера, как говорят, жил также фригиец Дарет, чья фригийская Илиада, насколько мне известно, сохранилась вплоть до настоящего времени». Об этом же персонаже писал комментатор Гомера Евстафий: «Антипатр же Аканфский говорит, что и к Гектору был приставлен наставником Дарет Фригийский, написавший «Илиаду» еще до Гомера…» Другие же говорят о нем как о первом историке Греции. Так, средневековый латинский энциклопедист Исидор Севильский (570—640 гг.) прямо указывает на его первенство: «У язычников Дарет Фригийский самым первым издал историю греков и троянцев, которая, как говорят, была им написана на пальмовых листьях. Следующим после Дарета в Греции (был) Геродот…» Существуют различные версии его судьбы. Антипатр и Элиан считают, что Дарет был убит Одиссеем. Некий Дарет упоминается в поэме Вергилия. Важнее подчеркнуть другое. Европа еще не знала греческого, и Троянскую войну знала не по Гомеру, а по Дарету. Книга была переведена почти на все языки. В дальнейшем, с эпохи Ренессанса, утвердилось другое мнение, что «Дарет и Диктис – выдумки тех, кто хотел поиграть с самой знаменитой войной». Вероятнее всего, ее написал по-латыни некий человек, знавший Гомера по пересказам в эпоху поздней Римской империи.
Бой Менелая с Парисом
Война явила множество примеров не только отваги или геройства, но хитрости, коварства и подлости. Троя пала не столько в результате мужественных действий нападавших греков, сколь в итоге обмана. Одиссей с Диомедом, пробравшись в город, похитят Палладиум (древнюю статую богини Паллады – покровительницы города). Лишившись помощи своей защитницы, город должен был пасть. Затем они возьмут Трою с помощью «Троянского коня». По другой же версии, в город воины Агамемнона попали с помощью внутренних предателей. Дарет так писал об этом. Ночью Агамемнон тайно созвал вождей на совет, рассказал обо всем и приказал им высказать свое мнение. Все решают заключить союз с предателями. Улисс и Нестор говорят, что они опасаются приняться за это дело; Неоптолем возражает им. Во время спора решено требовать от Полидаманта условного сигнала, затем прислать Синона с сигналом к Энею, Анхизу и Антенору. Синон отправляется к Трое и, так как Амфимах еще не передал ключи от ворот страже, Синон, подавая сигнал, слышит голоса Энея, Анхиза и Антенора и, убедившись в успехе дела, сообщает об этом Агамемнону.
П.
Все решают заключить союз и скрепить его клятвой, что если город будет предан ближайшей ночью, то союз с Антенором, Укалегоном, Полидамантом, Долоном и Энеем будет сохранен, и все их родители, дети, жены, друзья и единомышленники, а также все их имущество будет сохранено в неприкосновенности. После того как таким образом был заключен договор и скреплен клятвой, Полидамант советует ночью подвести войска к Скейским воротам, на которых снаружи была изваяна голова коня. Там стоят отряды Антенора и Анхиза. Они и откроют ворота войску аргивян и зажгут огонь, что и будет знаком к нападению. Ночью Антенор и Эней пришли к воротам, встретили Неоптолема, открыли войску (греков) ворота, зажгли огонь, в то время как сами вместе со своими домочадцами укрылись в защищенном месте. Неоптолем дал им отряд для защиты, а Антенор повел Неоптолема в Царский дворец, где стоял отряд троянцев. Неоптолем нападает на дворец, убивает многих троянцев, преследует царя Приама и обезглавливает его перед алтарем Юпитера. Греки не щадят никого из жителей.
Всю ночь аргивяне не перестают опустошать и грабить город. С наступлением следующего дня Агамемнон созывает всех вождей в верхнюю крепость, возносит благодарности богам, хвалит войско, всю добычу приказывает сложить в середину, делит ее между всеми и в это время спрашивает войско, согласно ли оно сохранять верность клятве, данной Антенору, Энею и остальным, кто вместе с ними предал родину. Войско криком выражает свое полное согласие. Тогда Агамемнон, созвав всех их, возвращает им имущество. Гнусное предательство стало причиной падения великой Трои. Такое же предательство вождей и правящих элит погубило некогда могучий СССР. Напомним: судьба отомстила предателям – многие из них затем были убиты своими же (Агамемнон).
Важно понять и то, как относился к войне великий рапсод. Зверскую, безумную междоусобную войну он осуждал, ибо люди в ней оказывались пешками в руках богов. Война характеризуется им самыми бранными эпитетами. Нестор говорил:
Ни очага, ни закона, ни фратриитот не имеет,Кто междоусобную любит войну,столь ужасную людям.Осуждение военных действий слышно порой не только из уст Зевса или Гектора, но даже из уст кровожадного Ахилла. Однако в отличие, скажем, от некоторых горе-пацифистов, Гомер прекрасно отдает себе отчет в неизбежности войны как средстве решения важных геополитических и экономических вопросов. Увы, об этом часто забывают некоторые невежественные современники. В древности воспринимали войну как обычное явление, как общеисторическую или даже общекосмическую необходимость. В частности, Троянская война «трактовалась в древности как результат решения Зевса сократить население Земли, которую тяготило и подавляло разросшееся человечество» (А. Ф. Лосев). Человек таким образом находится под воздействием двух мощных побудительных стимулов. Один из них бесспорно гуманен и демократичен. Какая же радость от созерцания смерти, выбитых зубов, отрубленных рук и ног, раскроенных черепов и т.п. Все это ужасно. Люди хотели бы жить и любить вечно.
Сцена из Троянской войны. Поединок Диомеда с Гектором
Гектор мечтает: «О, если б настолько же верно стал я бессмертен и стал бы бесстаростен в вечные веки» (Ил., VIII, 538). Антивоенные настроения в греческом войске отражал и Ферсит, дядя Диомеда. Однако все прекрасно отдают себе отчет, что в основе сражений и битв лежат, конечно, корыстные интересы. По большому счету, главным мотивом войн являются в одном случае интересы родины (битвы за независимость, единство, свобода), в другом – личные интересы. Афинянин Гомер душой на стороне Гектора, говоря: «Знаменье лучшее всех – за отечество храбро сражаться!» (Ил. XII, 243). Гектор погибает за родную Трою. И поэт оплакивает смерть героя. Интересно и то, что Гомер устами греков дает, как мы бы сказали, отповедь лживым «защитникам прав человека» в лице Ферсита. А ведь формально тот, казалось, прав, выступая с пылкой антивоенной агитацией. Фактически же этот аристократ оправдывает изменников и предателей родины. Подчеркнем, что не только герои, но и народное собрание клеймит и осуждает Ферсита как изменника и дезертира (Ил. II, 333). Таким образом, греки рассматривали войну как тяжелую и кровавую, но порой абсолютно необходимую и неизбежную «работу». Хотя можно сказать и совершенно иначе: в ряде случаев это такая же работа, как и «труд» бандита и разбойника.
Перенесение трупа Гектора на костер
Причина конфликта греков и троянцев – схватка за пространство, богатства, города, рабов. Война – данность, от которой не может избавиться человечество. В самом деле, ведь сам факт нападения коалиции одних племен или народов на тот или иной город не является столь уж редким в истории. Все войны так или иначе выстраивались примерно по одной схеме, ибо в основе конфликта лежат, как правило, интересы соперничающих монархов, царей, военачальников, элит.
Вопрос еще и в том, почему именно Троя, небольшое поселение, «всего-то 150 шагов по диагонали», привлекла внимание гениального Гомера и потомков. В основе события лежали реальные факты, которые обросли фантазиями и домыслами. Так, вряд ли на небольшом клочке суши меж двух морей уместились бы 1186 кораблей и сотни тысяч воинов. В конце концов, Троя просто не вместила бы 50 тысяч солдат армии Приама, учитывая, что в деревушке Гиссарлык проживало в те времена всего две тысячи обитателей. Кстати, нелишне напомнить читателю и о том, что в гигантской схватке двух крупнейших военных держав древности, Рима и Карфагена, с двух сторон приняли участие порядка сотни тысяч человек и две сотни кораблей (в разные годы ученые мужи называли различные цифры).