Так непринужденно, казалось, не замечая глаз, которые могли бы загипнотизировать, иного, Заратустра рассматривал царя, стоявшего, как он это только сейчас заметил, за решетчатой перегородкой. Наконец их взгляды встретились. Жесткий,
прямой как стрела взгляд Измавила, казалось, утонул в простых, ничего не выражающих глазах Заратустры. Измавил, не в силах отвести свои глаза, начал как бы погружаться в вечность, олицетворением которой был взгляд, этого человека. Этот человек, не напрягаясь расслабленно, смотрел ему прямо в глаза, но при этом казалось, что он проникает в его душу, и вот сейчас узнает, или уже узнал, все его сокровенные мысли и желания. От этого ощущения Измавилу стало не по себе, и даже страшно, и он с большим трудом отвел глаза. После этого он, стараясь избегать встречи с его глазами, как-то особенно, по-другому посмотрел на пленника, отделенного от него решеткой. Ему Великому царю, никогда еще, не приходилось отворачивать свой взгляд при встрече с людьми. Страх, который он испытал, был лишь инстинктивным и неосознанным, поэтому он быстро прошел. Немного придя в себя, Измавил более спокойно, и с большим интересом рассмотрел своего пленника. От его глаз не ускользнула отрешенность, какая читалась во всем облике этого человека, способного спокойно встретить его взгляд. Его глаза перестали
быть бездонными, но Измавил больше не рискнул встретиться с ними. На какой-то момент ему стало неловко от той паузы, которая продолжалась уже более четверти часа, но, зная ценность паузы, он все не решался заговорить с этим странным узником, который в первые же минуты знакомства так его ошеломил.
После долгого молчания, он, наконец, спросил, спокойным и твердым голосом:
– Ты знаешь, почему тебя арестовали?
– Не знаю. Тебе лучше знать, ведь меня арестовали по твоему приказу и кому другому лучше знать, почему меня заточили в камеру, которую трудно было бы назвать тюремной, если бы не запертая дверь. – Просто и непринужденно ответил ему его собеседник.
Измавил, не удивился, независимому тону, каким разговаривал с ним, этот человек в простой одежде с простым открытым лицом. После взгляда, каким он обменялся с ним, его уже ничего не удивляло в этом заключенном. Поэтому, он спокойно, сказал:
– Тебя обвиняют в подстрекательстве черни к бунту. Ты своими речами вносишь в народ смуту. После твоих речей народ, начинает вести себя дерзко. Знающие люди говорят, что ты обладаешь незаурядным умом, и тебе тем более не пристало в такое неспокойное время, когда враг стоит у границ нашего царства, смущать чернь.