Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XII вв.). Курс лекций
Шрифт:
Такое предположение подтверждает и перечень сыновей Владимира Святославича, который мы встречаем в «Повести временных лет» под 6488 г. (980 по нашему счету) от Сотворения мира:
Источник [545]
Перечень этот уже давно вызывал недоумение ученых. Не удавалось установить, в частности, почему здесь говорится о 10 сыновьях Владимира, тогда как в другом перечне — под 6496 (988) г. — названо 12 имен. Непонятно, для чего летописцу понадобилось упоминать двух дочерей киевского князя. Совершенно неясны основания, на которых автор «Повести» «распределил» Владимировичей по женам отца.
545
Повесть
Ситуация несколько проясняется при обращении к библейской книге Бытия, несомненно хорошо известной летописцу. Здесь есть перечень сыновей Иакова, удивительно напоминающий наш текст:
«Сынов же у Иакова было двенадцать. Сыновья Лии: первенец Иакова Рувим, по нем Симеон, Левий, Иуда, Иссахар и Завулон. Сыновья Рахили: Иосиф и Вениамин. Сыновья Валлы, служанки Рахилиной: Дан и Нефталим. Сыновья Зелфы, служанки Лииной: Гад и Асир» [546] .
546
Быт. 34: 22–26.
Судя по всему, именно этот текст и был использован летописцем при составлении перечня 6488 г. Принципиальная разница заключается лишь в том, что в «Повести временных лет», в отличие от библейского перечня, упоминается всего десять сыновей. Зато присутствуют две дочери (хотя у Владимира их было гораздо больше). Чем же вызваны эти расхождения? И для чего вообще понадобился странный перечень?
Ответ на эти вопросы можно найти в одном из источников, которыми пользовался (как установил еще А. А. Шахматов) автор «Повести временных лет». Мы имеем в виду «Сказание Епифания Кипрского о 12 драгоценных камнях на ризе первосвященника». Здесь дается не только описание камней и их свойств, но и упоминаются имена сыновей Иакова, выгравированные на каждом камне, а заодно дается их характеристика. Судя по всему, именно порядок перечисления камней и определил последовательность упоминания сыновей Владимира. Каждый из них получал таким образом «невидимую невооруженным взглядом» косвенную этическую характеристику, совпадавшую с характеристикой того или иного сына Иакова. Дочери же Владимира и Рогнеды потребовались для того, чтобы все Владимировичи заняли подобающее им место, а заодно и характеристику. Как же выглядит в этом «нравственном зеркале» Святополк?
Вот характеристика соответствующего ему седьмого сына Иакова Дана:
Источник [547]
Как видим, и здесь речь идет о не совершенном Даном-Святополком преступлении! Остается только выяснить, против кого оно замышлялось. В «Сказании о 12 камнях» говорится об Иосифе. Думаю, читатель уже догадался, кто ему соответствует в перечне 6488 г. Конечно же, св. Борис, Кстати, чуть ли не все эпитеты, которыми награждает его летописец в рассказе о трагических событиях 1015 г., заимствованы из библейских рассказов об Иосифе Прекрасном.
547
Епифаний Кипрский, Сказание о 12 камнях на ризе первосвященника // Домострой: Сборник. М., 1991. С. 273
Ничего неожиданного в данном выводе для нас уже, пожалуй, нет. Интересно другое: вставляя в текст летописи фрагмент, осуждающий Святополка, летописец тут же «реабилитирует» князя в глазах читателя. Однако кто был способен разгадать подобный «ребус»?
Мы привыкли думать, что летопись составлялась по княжескому заказу и соответственно предназначалась именно для князя. Обилие в летописи косвенных цитат, сложная образная система, на которой строится летописное повествование, заставляют усомниться в том, что автор адресовал свое произведение только ему. Обнаружить в летописи выявленный нами второй смысловой ряд, основанный на использовании библейских образов, было, очевидно, по силам лишь просвящённому человеку. Следовательно, можно полагать, что летописец адресовал сокровенный «текст» своего трудя совершенно определенной аудитории. Ее, в частности, могли составлять такие же начитанные монахи, как и он сам. Однако и для них выявление столь тонких намеков, как разобранный нами пример со Святополком — «козлом отпущения», было, пожалуй, слишком сложной задачей. Но тогда для кого он писал?
Ответ на этот вопрос,
Источник [548] .
«Временные лета», которые здесь упоминаются, обычно переводятся как «преходящие», «минувшие», «прошедшие» или «древние годы». Однако в «Толковой Палее» (популярном на Руси толковом «Ветхом Завете») 1406 г. мы встречаем такое словосочетание совсем в ином контексте. В приведенной там цитате из «Деяний апостолов» читаем:
548
Повесть временных лет, С. 7.
Источник [549]
Близко по смыслу и название в «Генадиевской Библии» «Апокалипсиса»
«временных притчей проречениями» [550]
Поскольку в обоих приведенных случаях речь идет о конце света, постольку есть все основания полагать, что в названии «Повести временных лет» имеются в виду не только прошедшие и преходящие годы, но и конечная цель повествования («Се — по вести временных лет», т. е. «до знамения конца света»): оно должно быть доведено до Царства Славы, когда наступит последний день мира сего (временного). Это — та идея, которая объединяет всю «Повесть», придавая ей единство, цельность, законченность.
549
Палея Толковая по списку, сделанному в г. Коломне в 1406 г.: Труд учеников Н. С. Тихонравова. М., 1892. Л. 83–83 об.
550
Геннадиевская Библия 1499 года. Л. 889 (Библия 1499 года и Библия в Синодальном переводе… М., 1993. Т. 8. С. 423
Но тогда несколько уточняется само содержание «Повести» и цель ее создания. Летописец скорее всего писал своеобразную «книгу жизни», которая должна будет фигурировать на Страшном суде.
Созданный летописцем перечень деяний людей и их моральных оценок, видимо, в первую очередь предназначался для Того, кому в конце концов должны были попасть летописные тексты. А уж Он-то, вне всякого сомнения, разберется с любым «ребусом», созданным человеком. Этого потенциального Читателя летописец ни при каких условиях не мог игнорировать при составлении летописного известия. Ему же лгать нельзя. Пред Ним меркнет воля любого князя, любые «политические страсти и мирские интересы». Забывать об этом — значит отказаться от того, чтобы понять летописца, а следовательно, и оттого, что он написал. Летописец был христианином в полном смысле слова и хотя бы уже потому не мог не ориентироваться в своих поступках на христианскую систему нравственных ценностей. Для того чтобы понять это, надо просто захотеть услышать человека, мыслящего и говорящего иначе, чем мы. И чуть-чуть усомниться в собственной непогрешимости.
Итак, при ближайшем рассмотрении рассказ о бегстве Святополка и его смерти оказывается «инсценировкой» библейской установки, как «должно быть» с братоубийцей. Реальная же картина смерти бывшего туровского князя вряд ли когда-нибудь станет нам доступна.
Святополк был сыном своего времени. Возможно, жесток и коварен, подобно большинству своих современников-правителей. Но мало кто из них был так опозорен перед потомками, как он. Даже умерев, он не освободился от того, что мы называем политикой: на него, видимо, удалось «списать» целый ряд политических преступлений, совершенных другими, скажем, тем же самым Ярославом Мудрым.
Однако в данном случае для нас, пожалуй, важнее другое; буквальное понимание древнерусского источника чревато серьезными ошибками. Слишком уж различны те миры, и которых и которыми живем мы и летописец.
СПИСОК РЕКОМЕНДУЕМОЙ
ЛИТЕРАТУРЫ
ОСНОВНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ ИСТОЧНИКОВ
ал-Гарнати А. Х. Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131—1153 гг.) / Публ. О. Г. Большакова, А. Л. Монгайта. М., 1971.