Древняя Русь и Великий Туран
Шрифт:
Вы утверждаете, что в нашем музее «умышленно в китайском духе оформлен отдел «Государство чжурчженей» и что дирекция музея, конечно же, не может не знать, на интересы какого государства работает экспозиция этого отдела».
Позвольте познакомить Вас с основными положениями концепции критикуемой Вами экспозиции. Хотелось бы отметить, что консультантами данной экспозиции выступили ведущие научные сотрудники Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Российской Академии наук» (выделено мной.
– О.Г.).
Директором этого Института является д.и.н. китаист В.Л. Ларин - персонаж, с описания «научной» позиции которого мы начали эту главу.
Заканчивается ответ из Музея так:
«Уважаемый
Учёный секретарь ПГОМ им. В.К. Арсеньева (подпись) Москвитина С.П.».
Кто же конкретно подготовил для России «подарок» в ПГОМ им. В.К. Арсеньева, в письме почему-то не указывается.
В октябре 2007 г. я снова посетил Музей, где в экспозиции, рассказывающей о чжурчженях, увидел табличку такого содержания:
«АРХЕОЛОГИЯ ПРИМОРЬЯ. Авторы научного проекта Давиденко Т.И., Клименко И.Н.
Научный консультант: Ивлиев А.Л.
– зав. сектором средневековой археологии Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН.
Автор архитектурно-художественного проекта: Приходько Г.В.
– член Союза художников РФ.
Художники-исполнители: Санников В.А., Большаков Н.Е., Мястовский П.И.
– члены Союза художников РФ, Свиридова А.П., Кузнецова Г.А.».
Глава 3. «Стреляй не надо! Моя люди!»
Взирая на солнце, прищурь глаза свои, и ты смело различишь на нём пятна.
1.
Что же это за «качественно новый этап в истории археолого-этнографического изучения юга русского Дальнего Востока»? «Качественно новый этап» это значит: подобострастно прокитайский и откровенно антирусский. Однако процесс исторического «окитаивания» Приморья шёл ни шатко, ни валко вплоть до появления в крепости Владивосток 28-летнего поручика В.К. Арсеньева.
«С 1899 по 1930 гг. на Дальнем Востоке работал известный исследователь, путешественник-натуралист и писатель Владимир Клавдиевич Арсеньев. За 30 лет своей неустанной деятельности В.К. Арсеньев выполнил ряд крупных исследований, посвящённых изучению различных районов Дальнего Востока, и опубликовал 62 работы научного, популярного и литературно-художественного характера. Из них самые замечательные - «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала» стали чрезвычайно популярными и любимыми у широких кругов советских читателей» (Кабанов Н.Е. Предисловие к сб.: Арсеньев В.К. В дебрях Уссурийского края. М., 1950, стр. 3).
Дифирамбы в адрес В.К. Арсеньева поются без малого сто лет. Его именем названы города и улицы, изучающие его наследие без устали клепают кандидатские и докторские диссертации. Дошло до того, что РПЦ собралась его… канонизировать. А между тем, одни просто не видят, другие не хотят видеть, что столь уважаемый ныне В.К. Арсеньев подложил России и русскому народу большую свинью. Дело в том, что он, находясь на исконно русских землях (исконность их подтверждается многими и многими «доарсеньевскими» топонимами Приморья), уже более полувека как закреплёнными за Россией соответствующими Русско-Китайскими договорённостями, наносил их на карту как… китайские, давая горам, рекам, ручьям, падям, долинам, отдельным высотам, бухтам и т.д. китайские названия. Их - сотни! Например, в книге «По Уссурийскому краю. Путешествие в горную область Сихотэ-Алинь в 1902-1906 гг.» их приводится около двухсот: Да-цзянь-шань, Дао-бин-хэ, Эр-цзо-цзы, У-ла-хэ, Ле-фу-хэ, Чжун-дай-цзы, Ям-му-гоу-цзы, Хуан-ни-хэ-цзы, Да-у-хэ-ми-гоу и мн., мн., др. А сколько их в книгах не упомянуты, но, тем не менее, были увековечены на местности! Это деяние было закреплено и на карте Приморья, и на карте мира (китайцы не устают повторять, что «если топонимы в Приморье китайские, то Приморье в прошлом было китайским!»).
Мало
«При ляоской династии озеро Ханка называлось Бейцин-хай, а в настоящее время Ханка, Хинкай и Синкай-ху, что значит «Озеро процветания и благоденствия». Надо полагать, что название озера Ханка произошло от другого слова, именно от слова «ханхай», что значит «впадина» (без прописанных рядом иероглифов, сочетание слово-слогов «хан хай», произносимых в разной тональности, может иметь несколько совершенно разных значений.
– О.Г.). Этим именем китайцы называют всякое пониженное место»… Впоследствии русские переделали это слово в Ханка»[25].
В действительности же, Ханка это слегка переиначенное русское слова «ханьга»: «ХАНЬГА арх. Камышъ, тростникъ» (Вл. Даль). А тростника-то на озере Ханка - даль безбрежная, ширь неохватная! Нет, не удосужился Владимир Клавдиевич заглянуть в «Толковый словарь живого Великорусского языка» своего тёзки - Владимира Даля.
«Река Арзамасовка, - пишет Арсеньев, - по-китайски называется Да-дун-гоу (Там же, стр. 147). Примечания: “большая восточная долина”».
В.К. Арсеньев трогательно заботится, чтобы русские люди, заселявшие Приморье, не искажали насаждаемые им китайские топонимы:
«Весь следующий день был посвящён осмотру залива Владимира. Китайцы называют его Хулуай (от слова «хулу», что означает круглая тыква, горлянка, и «вай» - залив или бухта). Некоторые русские вместо Хулуай говорят Фалуай и производят его от китайского слова «фалу», что значит пятнистый олень, что совершенно неправильно» (Там же, стр. 160).
Там же на стр. 165: «Название Тапоуза есть искажённое китайское слово «Да-пао-цзы» (т.е. Большая лагуна)».
«Река Тадушу почему-то называется на одних картах Ли-Фуле, на других– Лей-фын-хэ, что значит «Удар грома». Тазы (удэхей-цы) называют её Узи. Некоторые ориенталисты пытаются слово «Тадушу» произвести от слова «Дацзы» (тазы). Это совершенно неверно. Китайцы называют его Да-цзо-шу (т.е. Большой дуб). Старожилы-китайцы говорят, что дуб этот рос в верховьях реки около Сихотэ-Алиня. Дерево было дуплистое, и такое большое, что внутри его могли свободно поместиться восемь человек. Искатели женьшеня устроили в нём кумирню, и все проходившие мимо люди молились богу. Но вот однажды искатели золота остались в нём ночевать. Они вынесли кумирню наружу, сели в дупло и стали играть в карты. Тогда бог послал жестокую грозу. Молния ударила в дерево. Разбила его в щепы и убила всех игроков на месте. Отсюда и получились два названия: Лей-фын-хе и Да-цзо-шу, впоследствии искажённое» (Там же, стр. 167, выделено мной.
– О.Г.).
И т. д., и т.п. на страницах всех произведений легендарного Владимира Клавдиевича.
Штабс-капитан, слава Богу, оставил в покое топонимы «Амур», «Уссури», «Сихотэ-Алинь», Бикин, Пидан, Манзовка и ещё два-три. Может, Арсеньев видел в тайге развалины грандиозных китайских пагод, обвитых лианами дикого винограда, подобных полуразрушенным дворцам в джунглях Индии и Камбоджи? Или на Сихотэ-Алине он открыл пещеру, набитую старинными китайскими рукописями? Или спотыкался о надгробия заброшенных китайских кладбищ? Ничего такого он нигде не встретил. Тогда зайдём с другой стороны. Прибывший в Приморье для продолжения службы Арсеньев не слыхивал об угрозе его отторжения со стороны Китая? Может быть. У меня в руках доклад «Русское дело на Дальнем Востоке» Спиридона Дионисовича Меркулова. Того самого, который в мае 1921 г. возглавил последнее Временное Приамурское правительство. С 1901 по 1912 гг. он - известный публицист, автор более 100 работ о Дальнем Востоке. Китайцев он сравнивал со «сладкой чумой». 10 марта 1912 г. свой доклад «Русское дело на Дальнем Востоке» Меркулов зачитал во дворце Его Императорского Высочества Их Императорским высочествам Великим князьям Александру Михайловичу и Сергею Михайловичу в присутствии приглашённых Его Императорским Высочествам лиц: