Древняя Русь и Великий Туран

Гусев Олег Михайлович

А что же мы видим в разбираемой нами «Всеобщей истории»?

Ещё за 80 лет до изобретения пороха Бартольдом Шварцем, когда преемник «Чингисхана» Угедей - осаждал несуществующую теперь в Китае нючженьскую крепость Бянь (иначе говорят Бянь-Лянь, у Бичурина этот город отождествляется с Хай-Фын-Фу округа Ха-нань) и в которой зонтик назывался по-французски paraplui, как осаждённые нючженьцы, так и осаждающие их кочующие монголы уже употребляли в деле и пушки-мортиры, и ракеты, начинённые порохом и перебрасываемые, как

зажигательное средство, в осаждённый город и из него через стену.

Всё в этом описании так ярко, что сомнений быть не может: во дворце Нючженьского короля делали в 1232 году, как в Европе только через сто лет, круглые каменные ядра для пушек и мортир, а монголы употребляли для своих огнестрельных орудий даже каменную картечь, разбивая жерновые камни-валуны на два и на три куска.

В подражание общеизвестному в XVI веке рассказу о том, как Бартольд Шварц, оставив в ступе смесь серы, селитры и угля вместе с пестом, стал высекать огонь, и от упавшей туда искры произошёл страшный взрыв, причём выброшенный пест сделал выбоину в потолке (что и послужило к изобретению пушек-мортир, имевших сначала вид чугунных горшков), так и тут мы находим следующий рассказ:

“Нючженцы (в своей столице Бяне) имели огненные балисты, которые поражали подобно грому небесному. Для этого они брали чугунные горшки (т.е. что-то вроде Шварцовой ступы и первичных пушек-мортир) наполняли порохом и зажигали огнём. Горшки эти назывались ‘потрясающий небо гром’ (чьжень-тъхянь-лей). Когда такая балиста (т.е. пушка) ударит и огонь вспыхнет, то звук уподобляется грому и слышен почти за сто ли (около 300 километров). Они сожигали (поражали огнём) всё на пространстве 120 футов в окружности (т.е. в диаметре около 5-6 сажень), и огненными искрами (осколками) пробивали железную броню”.

Ракеты тоже хорошо были известны нючженцам в 1232 году, когда крестоносцы ещё и не подозревали о пушках и о порохе.

“Они употребляли летающие огненные копья, которые пускались посредством зажигания пороха, и сжигали на десять шагов от себя”.

Да и кочующие монголы Чингисханова преемника Удегея не отставали. Войска их тоже употребляли “огненные баллисты”, “и где был сделан ими удар, так по горячести нельзя было сразу тушить”.

И если верить всему этому, то, очевидно, что изобретение пороха и пушек было известно обеим сторонам уже давно, так как иначе одна из враждующих сторон убежала бы моментально в паническом страхе.

“На каждом углу городской стены, - говорит автор, - поставлено было до ста (огнестрельных орудий), стреляли попеременно из верхних и нижних (сверху из города и снизу в город?) и не переставали ни днём, ни ночью. В несколько дней груды камней (т.е. каменных ядер и их обломков) сравнялись с внутренней городской стеной…”

Но ведь это типическое описание осады западноевропейской крепости XIV-XVI веков!»[118].

5.

Если

бы Бичурин-Иакинф был патриотом своего Отечества, то вывез бы из Китая историческую, топонимическую, палео-этнографическую, палеоэпиграфическую и т.п. информацию, относящуюся к активно осваиваемой в то время Сибири. И эта информация, как мы всё больше и больше в этом убеждаемся, однозначно работала бы на пользу Руси-России. Однако этого не произошло. Результаты «командировки» Бичурина-Иакифа в Китай Россия будет расхлёбывать весь XXI век. Как уже отмечено выше, Н.Я. Бичурин, как и Н.М. Карамзин, в руках недоброжелателей России сыграл жалкую роль подставной фигуры.

Общая картина дезинформации, относящаяся к истории Сибири, а также Приморья и Приамурья, привнесённая в Россию Н.Я. Бичуриным и толпой компилирующих его «историков», ныне известна. Она - в исторических параллелизмах, исследованных группой учёных МГУ во главе с А.Т. Фоменко и Н.В. Носовским. Интересующие нас приморские и приамурские чжурчжени-нючжени, царь которых в моросящий дождь героически отказался от «параплюя», оказывается, не только стреляли из пушек в орды Чингисхана, а до его нашествия вовсю участвовали в Четвёртом Крестовом походе:

Кайфын, как столица Китайской Империи

В начале XII века в Китае мы находим империю Ляо. То есть, без огласовок - империю «Р», поскольку в китайском языке звук Р заменяется на Л. Не Рим ли это снова? Столицей империи Р считается город Кайфын.

Отражение четвёртого крестового похода в «китайской истории»

а. Византия.

В 1203-1204 годах крестойосцы-европейцы нападают на Византию и осаждают Константинополь. Это - нападение чужеземцев.

b. Китай.

В 1125 году на столицу Китая Кайфын (он же - Бянь.
– О.Г.) нападают чужеземцы– чжурчжени. Разница в китайских и европейских датах - около ста лет.

а. Византия.

В осаждённом Константинополе возникают две партии– сторонники войны и сторонники Алексея Ангела, прибывшего с крестоносцами, - «борцы за мир». Партия Алексея побеждает, и франкам, крестоносцам, обещают уплатить большой выкуп. Крестоносцы отходят от города.

b. Китай.

Точно также в осаждённом Кайфыне «создалось две партии: сторонники войны и “борцы за мир”. Последние возобладали и добились отхода чжурчженей путём выплаты дани и территориальных уступок» (Гумилёв Л.Н.).

а. Византия.

Но затем в 1204 году положение изменилось, и франки снова осадили Константинополь, захватывают его и берут в плен императора Марчуфлоса (Мурзуфла). Греческим императором становится Федор Ласкарис, который уходит на юг в Никею, оставляя Константинополь на разграбление франкам.