Древо миров
Шрифт:
– “И что она сможет купить на эту валюту?”
– “Хех, ну как минимум ты у нее и так уже есть. Скорее всего Меркуриал будут интересовать разного рода услуги… Смекаешь?”
Меня слегка передернуло, когда я вспомнил как Мэри засунула в рот язык и легонько поелозила им у меня в желудке.
– “Но выбора как бы и нет…”
– “Как бы да… как бы и нет…”
— Так что ты решил, человек Джек? — фигура могучего стража продолжала парить в центре амфитеатра, а ее голос вновь разносился раскатами грома по всей округе.
— Я согласен!
—
В этот момент можно было отчетливо разглядеть самодовольную улыбку на ее лице. А в следующее мгновение Меркуриал взмахнула рукой и рядом со мной открылась черная пасть воронки.
— Этот путь приведет тебя к твоей цели. Это всем, чем я могу тебе помочь.
— Спасибо… наверное.
Настроение было говнистым. У меня вроде бы все получилось, но получилось как-то через жопу. Мне кажется, что я сейчас подписался на что-то капец нехорошее, но делать было все равно нечего.
По привычке уже собирался шагнут внутрь портала, когда меня окликнула Шена.
— Джек, стой! — богиня подбежала ближе. Смешно было наблюдать за ней в платье горничной.
— Что?
— Если страж не обманула, то за этим порталом находится мир древнего, а это значит, что я больше не могу следовать за тобой. Дальше ты направляешься один.
— Ну, один я вряд ли буду. Со мной всегда будет Хон и Долька. Однако же пожалуй, я буду скучать по твоему бесконечному трепу, богиня Слаанеш.
— О-о, ты такой милый, так бы и затискала. И это… раз уж такое дело. Обещаю, что присмотрю за твоим миром, а бонусом могу передать сообщение твоим женам. Хочешь что-нибудь сказать?
— Даже не знаю… — я реально затупил. Сложно не затупить, когда тебя так неожиданно просят сказать последнее слово.
— Джек, не хочу быть пессимисткой, но есть вероятность…
— Что мы никогда больше не увидимся. — закончил я за богиню. — Знаю.
— Ну, так что?
— Скажи что я люблю их.
— И все? Вот так скучно?
— Скажи что люблю и…
Скучаю? Хочу увидеть и обнять? Хочу услышать смех, улыбки, слезы, хочу быть рядом, поднять на руки, поцеловать. Хочу встретить рассвет, закат, увидеть наших детей и дожить до старости? Хочу, все это хочу, но стоит ли об этом говорить?
Я улыбнулся.
— Скажи пусть поглядывают на горизонт иногда. Может быть капитан Джек однажды вернется.
Я не стал дожидаться того что мне ответит Шена и прыжком сиганул в пропасть портала. Потому что было страшно. Меня пугало будущее до дрожи в коленках. Но говорят, что не боятся только психи, а я ведь не псих? Я человек. Человек, который очень хочет увидеть своих любимых и, наверное… Наверное это делает меня самым страшным существом во вселенной.
Прощай, Шена. Надеюсь еще увидимся.
***
Из палаты где сейчас пыталась произвести на свет новую жизнь Идель доносились просто нечеловеческие звуки. Казалось, что там не роды принимают,
— Знаете… — Киана потупилась. — Я н-наверное пойду.
— Сидеть. — Косичку придавила рукой Бьянка. — Идель терпит и мы будем терпеть. Это наша обязанность как ее подруг.
— Мне что-то тоже как-то рожать перехотелось… — прижала ушки к голове Тереза.
— Потому что вы еще не видели ради чего это делается! Вся суть в конце! — констатировала Химеко.
— ДОЛБАНЫЙ ФУНДАМЕНТ ГРОМЫХАЮЩЕЙ ГАДАЛКИ! А-а-а-а-а!
Все разом стихли и переглянулись. Рита молча сделала глоток из чашки.
— Ждем.
***
— А-а-а-а-а!
— Начинайте тужиться.
— Я и не прекращала!
— Тужьтесь!
Палату вновь заполнил дикий рев богини. Одними руками она яростно рвала простыни, другими цеплялась за поручни у койки, выкручивала и выламывала с такой силой, что вся кровать ходила ходуном.
— Тужьтесь!
Идель напряглась изо всех сил. Лицо раскраснелось, взмокло, капилляры в глазах полопались, а губы оголили острые, как наконечник стрелы, клыки.
— Гха-а-а!
Никто не знает почему, но на все время родов заноза прицепилась взглядом к одной единственной санитарке. Она была довольно невзрачная, а потому особо не отвлекала.
Однако же для самой девушки это стало неприятным сюрпризом. Каждый раз когда акушер командовал тужиться, взгляд богини становился таким, что даже самый закаленный солдат мог схватить сердечный приступ. А учитывая, что Идель не брезговала ругаться матом, да еще и на многих языках, ситуация становилась вдвойне страшной.
— Су-у-у-ука-а-а-а-а! — громко прорычала заноза, глядя прямо в глаза успевшей поседеть за этот долгий час санитарке.
И она потеряла сознание.
— Показалась головка! Тужьтесь!
— Я УБЬЮ ТЕБЯ!
— Еще немного!
— Еще немного и…. м-м-м… Гха-а-а-а! Я ро… РОЖУ ТВОЮ ОБГЛОДАЮ!
— Тужьтесь!
— Я-я-а-а-а-а! Сожгу твой дом!
Вторая санитарка потеряла сознание.
А ведь их предупреждали…
Роды шли тяжело, организм валькирии просто отказывался отдавать ребенка. Раны и надрезы заживали стоило их только сделать. Плоть тянулась очень нехотя. Но несмотря на все трудности и благодаря профессионализму акушеров все закончилось хорошо.
Ребенок наконец вышел и Идель в бессилии упала обратно на постель, однако даже тогда продолжала следить за происходящим.
Главный акушер взяла ребенка за ноги, приподняла, давая возможность выйти жидкости из легких, а затем легонько шлепнула по жопке.
И тут же почувствовала смерть за своей спиной. Она была размером с гору, яростная как тысяча вулканов, страшная как цунами и море в десятибалльный шторм.
Женщина-акушер обернулась и встретилась лицом к лицо с Идель, которая уже стояла рядом.