Древо тем. Книга замыслов
Шрифт:
Дремучая жизнь. Дремотное время. И в такой обстановке зарождалась темпорология — одно из высших достижений XXI века…»
Ну и так далее, в подобном духе. Думаю, что уложу каждую биографию в десять страничек. А детали читатели дорисуют сами. Довообразят.
СОРОК ПОРЦИЙ ЖИЗНИ
1. ТЕМА
Мой гость — обыкновенный гость, не космический, не фантастический — проснулся в десятом часу, сладостно зевнул, потянулся, расправляя лопатки, и сказал сокрушенно:
— Треть жизни тратим на сон. Досадно. Сколько успели бы, если бы не спали.
Как автор доброго десятка сочинений о сроках
— Сон не укорачивает жизнь, а продлевает. Сон — это период психологической уборки, наведения порядка в мозгу. Не будь сна, мы изнашивались бы гораздо быстрее, старели бы не к шестидесяти годам, а к сорока, даже раньше.
И тут же в голове возникло:
— А если бы мы спали не восемь часов, а восемь лет, еще лучше — девяносто восемь. Допустим такой план жизни: девяносто восемь спим, два года бодрствуем. Делим нормальный 80-летний срок на сорок порций. В общей сложности — четыре тысячелетия. Каково?
Тема!!!
Лично меня как литератора такой прерывистый вариант жизни привлекает с точки зрения сюжетной. Красочная получается биография: броски из эпохи в эпоху, смена декораций в каждой главе, в каждой острое столкновение прошлого с настоящим. Пестро. И волнительно.
Привлекает этот вариант меня и своей близостью. Он почти осуществим. Это не послезавтрашний день науки, даже и не завтрашний, чуть ли не сегодняшний. Гипотермия уже применяется в клиниках, надо только растянуть ее на столетие. Еще малость, небольшое усилие, и станет явью многолетний сон. Сон станет явью — традиционное обещание.
Итак, для литературы привлекательно, но тут же встает следующий вопрос: «А практический смысл есть ли?» Жить люди будут столько же, только жизнь свою разрежут на ломтики. Да и нужно ли это обществу? За столетие наука и техника уйдут далеко вперед, гости из прошлого будут совершенно беспомощны, работать практически не смогут, может быть, и язык им придется изучать заново. Хотя все мы, рассуждая о будущем, приговариваем: «Одним глазком взглянуть бы», при этом подразумевается: «взглянуть бы и домой вернуться». Здесь возврат исключен, предполагается бесконечное странствие, путешествие сквозь века, и похоже, что это путешествие будет утомительным, трудным и даже безрадостным. Всякий раз, проснувшись в следующем веке, наш странник окажется в чуждом, непонятном, возможно, и в неприятном ему мире. Иные нравы, иные одежды, все непривычно, кое-что неприлично. И сам ты неловкий, неприятный, смешной. Год нужен, чтобы разобраться, как-то приспособиться. И зарабатывать чем? Показывать себя, служить экспонатом в историческом музее? Так-таки и сидеть в зале под стеклянным колпаком, чтобы на тебя тыкали указкой: «Перед вами, дети, человек прошлого века. Он странно одет, странно выражается, он не умеет, дети, вести себя, он никогда не видел того и сего…» И в довершение трудностей смертельный риск: засыпаешь на сто лет (на 98, но не будем придираться всякий раз: «сто лет» произносится проще), мало ли что может случиться за это время. Кто знает, удастся ли проснуться благополучно? Думаю, что, испытав разок такое перемещение, наш темпонавт, путешественник во времени, останется в ближайшем же веке навеки. Больше не станет рисковать. Очень уж серьезная причина нужна, чтобы решиться на такое беспокойное странствие.
Либо жадное ненасытное любопытство: «Хочу все повидать»;
либо глубокое разочарование в современности, надежда на лучшее будущее;
либо азартный спор, и такой вариант возможен;
либо самоотверженность ученого, готового на все ради познания.
И в самом деле, почему это бессмертие (очень неточный термин, правильнее удлиненная, удвоенная жизнь, гигажизнь, сверхдолголетие), итак, почему же это сверхдолголетие рассматривать только с точки удовольствия странника. А может быть, оно полезно
Что спрашивают потомки у визитеров из прошлого? Что говорят эти визитеры? По литературе можно проверить. Достаточно было проснувшихся, начиная с Рипа ван-Винкля. Обычно всплескивают руками, удивляются и удивляются:
Ах, как все изменилось!
А другие говорят, что ничего не изменилось, все возвращается на круги своя, нет ничего нового под Луной. Вот у Эдгара По оживленная мумия ничего примечательного не видит в Америке XIX века. Все уже было, в Египте… кроме патентованного лекарства. Так что же, все меняется или не меняется? А если меняется, к лучшему или к худшему?
Пожалуй, именно такой вопрос задаст миру путешественник по векам. Для решения его стоит взвалить себе на плечи тяжкий крест порционной жизни.
Итак, тема есть, проблема есть. Приступаем к разработке.
2. УСЛОВИЯ ИГРЫ
Чтобы обзор веков получился мало-мальски объективным, нужно ввести какие-то правила. Если мой герой вздумает посещать мир «в его минуты роковые», метаться из страны в страну, получатся одни только роковые минуты, переломы и повороты, провалятся долгие десятилетия и века спокойного развития. Если вздумает посещать только великих людей, получится вариант «Жизни замечательных людей», незамечательные толпы останутся в тени. Холодное беспристрастие требует, чтобы даты были случайными. Допустим, в последний раз герой проснулся сейчас… впрочем, надо еще уточнить: «сейчас», когда книга вышла в свет, или «сейчас», когда вы ее читаете? Условимся, что он проснется одновременно с тем моим гостем. Когда это было? В 1980 году, кажется. В 1980-м проснется, заснет через два года — в 1982-м. И так в каждом столетии.
Не спит в 1980—1982-м с 1 июля до 1 июля,
в 1780—1782-м с 1 июля до 1 июля,
в 1680—1682-м… 1580—1582-м… и т д.
Что же он мог увидеть в эти промежутки?
Сам с собой затеваю игру: испытываю, что способен вспомнить о выбранных годах, не заглядывая в справочники.
1881. Народовольцы убили Александра II. Надеялись вызвать народный бунт, вызвали реакцию. Уходят великие писатели середины века. 1881 — год смерти Достоевского, в 1883-м умер Тургенев.
XVIII век. В России эпоха Екатерины И. Борьба с Турцией. 1783 — присоединение Крыма. 1783 — первый полет на воздушном шаре во Франции. 1783 — признание независимости Соединенных Штатов. Россия помогала им вооруженной блокадой. Назревает Великая французская революция. Идеологическая подготовка ее состоялась. Руссо и Вольтер уже умерли в 1778-м.
XVII век. 1682 — год формальной коронации десятилетнего Петра. Хованщина. Во Франции пышный Людовик XIV — «государство — это я». В Англии времена Ньютона. «Математические начала» вышли в 1687 году.
1580–1582. Последние годы жизни Ивана Грозного. Осада Пскова, завершается неудачная Ливонская война. Кругосветное путешествие пирата Дрейка — второе в истории. Назревает схватка Испании с Англией за господство в Атлантике. 1580 — Испания объединилась с Португалией, она величайшая держава мира. Но впереди крах — гибель ее Великой Армады (1588).
1480 — вот славный год. После «стояния на Угре» сброшено татарское иго.
— 1380 — а это Куликовская битва.
— 1180 — расцвет Владимира на Клязьме. Церковь Покрова на Нерли (1165), заложен Успенский собор (1158), Золотые ворота (1174). А впереди поход князя Игоря из «Слова о полку Игореве» (1185).
980 — на Киевский престол сел князь Владимир Красное Солнышко. Былинные времена. И впереди Крещение Руси (988).
780 — а это былинные времена на другом конце света — в Багдаде при сказочном Гарун аль-Рашиде, герое «Тысячи и одной ночи».