Древо Жизни
Шрифт:
В этой главе я хотел бы подвергнуть исследованию то, что подразумевается под понятием «чистота». Автору не хотелось бы вступать в дискуссии относительно этики и морали, ибо данное упражнение уведет его далеко от предмета магии, в равной степени он сознательно воздержится от исследования этих противоречивых понятий, вызвавших, как мне видится, больше, чем какие-либо другие, значительную сумятицу во взглядах и мнениях, разделивших взгляды приверженцев магии на порой диаметрально противоположные. Однако что касается чистоты в магии, то здесь я посоветовал бы изучающим ее просто удовлетвориться истиной данного изречения, а остальное читать с той трактовкой морали,
Вся жизнь человека должна быть направлена и сконцентрирована на достижение им самим определенной цели или набору целей. Когда говорим, к примеру, что данное молоко или масло чисты, что мы имеем в виду под этим утверждением? Только то, что в молоке и масле не содержится посторонних субстанций — ни воды, ни химических примесей, что состав и молока, и масла совершенно однороден. Аналогичным требованиям должна соответствовать и жизнь мага. Но прежде всего она должна быть однонаправленной, а весь конгломерат мыслей, эмоций и действий, какими бы они ни были, должен содержать в себе стремления и давать толчок к духовному очищению. Какую бы добродетель ни содержала в себе нравственность, а для некоторых она содержит божественные возможности, она обязана оставаться вне сферы мага.
Вне всякого сомнения, что, если человек инициирован в духовную тайну и если на него снизошло благословение в образе познания себя, он будет нравственным, поскольку находится в гармонии с самим собой. Такой человек, как правило, ощущает импульс находиться в гармонии и с другими людьми. Но мистик или маг не является обязательно нравственным человеком в общепринятом смысле этого слова. Иными словами, для мага не будет противоестественным, если он, с одной стороны, находится в гармонии с другими людьми, а с другой — расходится с моральными и этическими законами своего века. Иначе говоря, мораль не имеет к магии никакого отношения.
Эта мысль была совершенно ясно очерчена Уайтом, который в своей работе «Исследование мистицизма» говорит следующее: «Предметом религии является развитие и совершенствование человечества через набор духовных процессов и путем единения их с тем, что есть высшее во вселенной, тогда как нравственность предлагает улучшение человеческой нравственности при помощи одних только законов природы... Для того чтобы стать лучше, мы обязаны знать Бога, но никакая богиня нравственности не приведет нас к божественному познанию...»
Это определение в высшей степени применимо к магу. Что бы он ни делал и чем бы ни занимался — ел, пил или работал, — любой вид его активности должен превращаться в символ и быть посвященным служению идеалу, который в сердце его ценнее всех богатств и сокровищ. Вся жизнь его должна стать одной продолжительной сосредоточенностью. В противном случае все его изучение дхараны и развитие магической воли станет напрасным и не даст никаких результатов; колоссальное количество энергии будет растрачено зря, если маг не воспользуется данным советом,
если сосредоточенность и священное отношение не станут определять каждый шаг его повседневной жизни.
Что же касается идеала, который для мага суть величайшее из сокровищ и к которому направлены все жизненные устремления мага, вся его деятельность, то им является возвращение знаний святого ангела-хранителя, авгоэйда, высшей части сознания мага, которая суть вечная реальность, неиссыхающий источник вдохновения и духовной поддержки. Отсюда поэтому в магии существует фактически только один совершенный ритуал, одна цель, превалирующая над всеми другими, — обращение к святому ангелу-хранителю, вызов
Если возникнет необходимость выполнить какие-либо вспомогательные операции, предшествующие познанию и разговору со святым ангелом-хранителем, то обязательно только с вполне определенной целью. Мотив ее — он, разумеется, должен иметь исключительно духовный оттенок — явится предварительным условием, предшествующим возможности обретения положительного результата в проведении основного ритуала. Однако и в лучших из магических систем вызывания всегда представлены как процессы, следующие за основным заклинанием высших космических жизненных сил или внутреннего демона, святого ангела-хранителя, хотя последнее, как уже говорилось, обычно предшествует. Единение с богами и Адонаем следует искать при помощи любви,
а смешение сущностей заключается в отказе от собственного эго и отказе от всего мелочного, жалкого и несущественного. Высшее заклинание предполагает прежде всего жертвенность, разрывание связей с земным. Подобно тому как входящий в пределы Царствия Небесного оставляет за собой все изваяния и образы храма внешнего, или как те, кто входит во внутреннее святилище, в святая святых, проходят обряд очищения, снимая одежды свои и ступая нагими, не стыдясь наготы, так и душа должна подходить к своей цели.
Если коротко описывать действия, предписанные Абрамелином, то они практически не отличаются от вышеописанной процедуры. Прежде всего, в специально отведенной для этого и освященной комнате призывается ангел, который после появления произносит особые поучения и дарует магу власть вызывать Четырех Великих Принцев зла Мира.
Результат заклинаний ангела разными людьми будет неодинаков. Адонай, в зависимости от того, кто именно его вызывает, является в иных обличьях и видах. «Кроме того, — как подтверждает эту мысль Ямвлих, — таланты, раскрывающиеся в результате таких проявлений, различны, как различны плоды разных фруктовых деревьев. Но присутствие богов наполняет наше тело здоровьем, дух — добродетелью, душу — целомудрием, а разум — чистотой, одним словом, поднимает в нас все, соответствующее высокому принципу». Какие мечтания человек лелеял в себе в течение жизни, к какому восприятию и пониманию своего ангела он стремился, таким будет и результат его мистического брака. Плод будет в точности соответствовать его любви.
Каждый из тех, кто начинает изучать магию, восходящий или входящий на мистическую гору розенкрейцеров Абиегнус2, увидит перед собой простирающуюся вплоть до самого горизонта священной земли обетованной именно ту панораму, что представлялась либо потенциально существовала в нем до того, как Видение породило ее. Ибо гора — это символ вершины души, когда она уходит в себя, она уменьшается до своего божественного основания. Тогда память и воображение пронизываются великолепным сиянием, исходящим от иной, высшей природы, и получают от него вдохновение. То, что зарождается в Руахе, пробуждается к жизни благодаря действию и огню Адонай. Наше вдохновение станет подобным его вдохновению, гениальность же, которая проявится миру вследствие мистического союза, выразится в поэзии, искусстве, музыке либо в иной, не менее признанной, творческой сфере.