Древо Жизни
Шрифт:
– Ты украл мою смерть! – сказал ему этот человек.
Пол закрыл глаза. От подобных страстей он был уже слишком далек, слишком многое уже оставил позади и не в состоянии был что-либо объяснять. Он вообще не в состоянии был что-то еще делать – разве что постараться все-таки продержаться до конца.
Клятва. Он ведь дал клятву. Но что значит какая-то клятва? Еще целый день – вот что она значит. И еще целую ночь. Третью ночь.
Через какое-то время он, кажется, снова открыл глаза и с невероятным облегчением увидел, что снова остался один. Небо на востоке начинало сереть; занимался
Так закончилась вторая ночь Пуйла-чужеземца на Древе Жизни.
Глава 9
А утро принесло в Парас-Дерваль нечто неслыханное: горячий сухой ветер с севера, порывистый и вызывающий безотчетную тревогу.
Никто не мог припомнить, чтобы горячий ветер когда-либо дул с севера. Этот ветер принес с собой такую тучу пепла от сгоревших дотла крестьянских домов и амбаров, что даже воздух почернел, даже полдневное яркое солнце превратилось в тускло-оранжевое пятно, с трудом просвечивавшее сквозь мутную мглу.
А гром все продолжал греметь, и это казалось почти насмешкой, ибо небо так и осталось безоблачным.
– При всем моем уважении и прочих чувствах к высокому собранию, – сказал Дьярмуд, стоя у окна и явно с трудом сдерживая гневное нетерпение, – вынужден заявить, что мы попусту теряем время! – Казалось, он вот-вот взорвется; вид у него был в высшей степени опасный, и, как разочарованно догадался Кевин, он к тому же, был еще и немного пьян.
Айлиль, сидевший во главе стола, за которым собрался Совет, на своего наследника внимания не обратил. Кевин, по-прежнему не слишком хорошо понимавший, зачем его сюда пригласили, видел на скулах старого короля два ярких красных пятна. Айлиль выглядел ужасно; казалось, за эту последнюю ночь он особенно одряхлел и как-то усох.
В комнату вошли еще двое: высокий человек с умным лицом и с ним второй, дородный и улыбчивый. Ага, догадался Кевин, это, должно быть, маг Тейрнон, а с ним его Источник, Барак. Канцлер Горлас представил прибывших, и оказалось, что догадка Кевина была правильной, только магом оказался как раз безобидного вида толстяк, а совсем не высокий.
Лорина все еще не было, но Мэтт уже пришел. Собрались уже и другие важные лица королевства. Кевин узнал Мабона, герцога Роденского и кузена Айлиля, а также Ньявина из Сереша. Румяный человек с сильной проседью в бороде по имени Кередур был хранителем Северной твердыни – точнее, он им стал после того, как старшего брата Дьярмуда отправили в ссылку. Всех этих людей Кевин видел вчера на пиру. Вот только лица у них сейчас были совсем другие.
Ждали только Джаэль, но время все шло, и даже Кевин стал проявлять некоторые признаки нетерпения.
– Господин мой, – внезапно обратился он к королю, – пока мы ждем… кто такой Галадан? Я чувствую себя настолько несведущим…
Ответил ему Горлас. Айлиль был погружен в глубокое раздумье, а Дьярмуд по-прежнему дулся, стоя у окна.
– Он один из андаинов, дитя смертной женщины и Бога. В былые времена такие союзы были не так уж и редки. Андаины обычно обладают очень сложным характером и не имеют ни собственной территории, ни своего государства. Галадан
– Это еще мягко сказано, – прошептал Тейрнон.
– Полагаю, ты прав, – кивнул Горлас. – Дело в том, что Галадан влюбился в Лизен Лесную. А когда она его отвергла и связала свою судьбу со смертным Амаргином, самым первым из магов, Галадан поклялся страшной клятвой, что отомстит этому миру, – в голосе Горласа послышался ужас, – ставшему свидетелем его унижения, и сделает так, что мир этот перестанет существовать!
Воцарилась тишина. Кевин не знал, куда деваться и что сказать в ответ. Он совсем растерялся.
Рассказ Горласа продолжил Тейрнон:
– Во времена Баэль Рангат, – сказал маг, – Галадан был первым помощником Ракота и самым ужасным из его многочисленных слуг. Он способен по своему желанию принимать волчье обличье. В таком виде он и командовал всеми волками севера. Впрочем, его конечная цель несколько противоречила конечной цели его господина, ибо Могрим жаждал безграничного могущества и абсолютной власти над этим миром, а Галадан желал завоевать этот мир только для того, чтобы полностью его уничтожить.
– И они воевали друг с другом? – догадался Кевин. Тейрнон покачал головой.
– Нет. Против Ракота никто не смеет бунтовать, хотя могущество Галадана действительно очень велико. И если сейчас он объединит в войне против нас своих «друзей», как он называет волков, и цвергов, то над нами нависнет страшная угроза. Но Ракот, которого пока что связывает сила Сторожевых Камней, находится вообще вне Гобелена нашей жизни, в основу которого не вплетено даже самой маленькой ниточки с его именем. Ракот бессмертен, и никто никогда не мог противопоставить его желаниям свою собственную волю.
– Это сделал Амаргин, – раздался от окна голос Дьярмуда.
– И умер, – неохотно откликнулся Тейрнон.
– Бывают вещи и похуже смерти, – огрызнулся принц.
И тут Айлиль наконец шевельнулся и, кажется, хотел что-то сказать, но не успел: двери отворились и в зал влетела Джаэль. Верховная жрица коротко кивнула королю в знак приветствия, более ни с кем не поздоровалась и скользнула в кресло, оставленное для нее в конце длинного стола.
– Большое тебе спасибо, прелестница, что не заставила нас слишком долго ждать! – ядовито заметил Дьярмуд, усаживаясь по правую руку от Айлиля. Но Джаэль только усмехнулась в ответ. Усмешка, надо сказать, получилась весьма неприятной.
– Ну что ж, начнем, – сказал, прокашлявшись, король. – По-моему, лучше всего было бы посвятить это утро повторному и тщательному рассмотрению…
– Боги! Клянусь Ткачом и его Станком! Отец, что ты говоришь? – Кулак Дьярмуда с грохотом опустился на стол. – Все и без того знают, что случилось! Что там еще рассматривать повторно? Вчера ночью я поклялся, что мы придем на помощь светлым альвам и…
– То была слишком поспешная, преждевременная клятва, принц Дьярмуд, – прервал его Горлас. – К тому же вы, ваше высочество, и не вправе давать подобные клятвы.