Древо Жизни

Кей Гай Гэвриел

Но пока что он сказал ей строго:

– Хорошо. Пусть тогда Табор сходит к Гиринту и скажет ему, что сегодня утром он был совершенно прав.

– А насчет чего? – не удержалась Лиана.

– Ступай, дитя мое, – сухо велел ей Айвор. Всему, в конце концов, есть предел!

Ну и, естественно, Лиана возмущенно тряхнула головой и с оскорбленным видом удалилась. Айвор заметил, что чужеземец с восхищением смотрит ей вслед и больше уже не сжимает так судорожно те исписанные листки, которые до сих пор явно из рук выпустить боялся. Что ж, и это уже неплохо!

«Итак, что мы имеем?» – думал вождь. Лорин Серебряный Плащ совершил очередной Переход. А в роще Фалинн объявился ургах. Уже лет пятьсот, по крайней

мере, о подобных существах в Селидоне даже не слышали. Что ж, решил Айвор, вот вам и еще одна причина того, почему мы здесь остались.

Похоже, это было именно так.

Глава 11

Они подыскали-таки ему лошадь, хотя это оказалось весьма нелегко. Дальри – люди невысокие, но ловкие, крепкие и жилистые, и лошадки их похожи на них самих. Зимой, однако, дальри торгуют с жителями Бреннина, устраивая ярмарки в приграничных областях на берегах реки Латам, и благодаря этим ярмаркам в каждом племени всегда есть один-два тяжеловоза, которых используют для перевозки скарба во время кочевий. Так что Дейв верхом на таком огромном сером жеребце, удивительно спокойном и добродушном, в сопровождении Табора, младшего сына Айвора, на рассвете следующего дня отправился смотреть, как Ливон и его охотники будут охотиться на элторов.

Руки у Дейва были в жутком состоянии, как, впрочем, и у Торка, однако Торк все же решил участие в охоте принять непременно. И Дейв подумал, что в седле уж как-нибудь усидит, поскольку ему-то охотиться не придется.

Табор, худенький и дочерна загорелый, ехал с ним рядом на гнедой лошадке. Волосы свои он стянул на затылке шнурком, подражая взрослым Всадникам. Но как следует волосы у него отрасти еще не успели, и пучок на затылке больше напоминал покрытый молодыми побегами пенек. Дейв вспомнил, каким был он сам в четырнадцать лет, и вдруг почувствовал к этому мальчишке необычайную симпатию, чего и сам от себя никак не ожидал. Табор без конца что-то говорил – он попросту рта не закрывал с тех пор, как они выехали из лагеря, но Дейву все было очень интересно, и он совершенно не возражал против болтовни Табора, по крайней мере пока.

– И мы всегда раньше возили с собой свои дома, когда меняли стоянку, – вещал Табор.

Далеко впереди виднелся Ливон, легким аллюром направлявшийся точно на восток, навстречу встающему солнцу. Рядом с ним ехали Торк и еще десятка два Всадников. Утро было просто великолепное – теплое, летнее.

– Но это были, конечно, совсем не такие дома, как сейчас, – снова услышал Дейв голос Табора, – их тогда делали из шкур элторов и просто укрепляли на шестах, так что перевозить их с места на место было очень легко.

– У нас тоже есть нечто подобное, – сказал Дейв. – А почему вы так сильно переменили свои привычки?

– Это все Ревор! – сказал мальчик.

– А кто это?

Табора, похоже, до глубины души оскорбила подобная неосведомленность. Он, видимо, был уверен, что их знаменитого Ревора знают повсюду, в том числе и в Торонто. Смешные они в четырнадцать лет, думал Дейв, сохраняя самую серьезную мину. Просто удивительно, как весело и хорошо было у него на душе.

– Ревор – это самый великий и самый светлый герой нашего народа! – гордо пояснил Табор. – Он спас Верховного правителя Бреннина во время Баэль Рангат. Со своей армией Всадников Ревор тогда промчался без отдыха через весь Данилот! И после битвы у подножия горы он был щедро вознагражден – ему в вечное владение были переданы земли всей Равнины и сказано, что отныне дальри будут жить там всегда. И после этого, – с большим воодушевлением продолжал Табор, – великий Ревор созвал в Селидоне, в самом центре Равнины, большое собрание, на которое прибыли представители всех племен дальри, и он сказал

своему народу: раз теперь это наша земля, нам нужно как-то это обозначить. И люди стали строить постоянные дома, в которые всегда можно было бы вернуться, следуя за стадами элторов по Равнине.

– И давно это началось? – спросил Дейв.

– Ой, ужасно давно! – Табор только рукой махнул.

– Ужасно-ужасно? – добродушно передразнил его Дейв, сам себе удивляясь. Табор удивленно посмотрел на него, но не выдержал и засмеялся. Хороший он все-таки мальчишка, подумал Дейв. Хотя этот девчачий пучок на затылке – просто кошмар!

– Лагеря с тех пор, конечно, много раз перестраивали, – продолжал лекцию Табор. Он явно очень серьезно относился к своим обязанностям гида. – И мы всегда рубим дрова про запас, когда оказываемся поблизости от леса – только в Пендаранском лесу не рубим, разумеется! – и отвозим их в ближайший лагерь. А иногда на Равнине случаются пожары, особенно когда засуха, и мы…

Дейв кивнул; все правильно.

– Мне кажется, вам не так уж редко приходится ликвидировать последствия стихийных бедствий, – сказал он. – Ну, то, что, например, могут натворить животные или погода.

– Да, погода конечно… – Табор замялся. – Но только не животные! Наши шаманы получили в дар от Гуин Истрат особое заклятие, благодаря которому в лагеря дальри доступ дикой магии закрыт, так что никакое зло сюда проникнуть не может.

Вот это Дейв все-таки понимал еще не совсем. Он вспомнил старого слепого Гиринта, которого прошлым утром привели в дом вождя. Шаман тогда уставился своими пустыми глазницами прямо на него, и Дейв приложил немало усилий, чтобы не отвести глаз – какая-то кошмарная игра в гляделки со слепым получилась! – но когда Гиринт с непроницаемым лицом отвернулся, он чуть не заплакал, чуть не крикнул ему с обидой: «Ну и что ты, черт побери, там увидел?»

Процедура знакомства с Гиринтом здорово подействовала ему на нервы, хотя, пожалуй, это был единственный неприятный момент с тех пор, как он переступил порог дома Айвора. Вождь племени, невысокий человек, сперва показавшийся Дейву суровым и жестким, с глубокими морщинками в уголках глаз и неторопливой рассудительной речью, был очень даже ничего.

– Если Серебряный Плащ собирался в Парас-Дерваль, – сказал Айвор, – то сейчас он точно там. Я пошлю весточку в Селидон, а потом наши люди проводят тебя на юг, в Бреннин. Кое-кому из молодых будет весьма полезно совершить такое путешествие; да и мне есть что сообщить королю Айлилю…

– Об ургахе? – раздался вдруг чей-то звонкий голос, и Дейв, обернувшись, увидел в дверях Лиану, темноволосую дочку Айвора.

Ливон рассмеялся:

– Знаешь, отец, по-моему, лучше сразу включить нашу Лиану в Совет старейшин! Она ведь все равно что угодно подслушает.

Вид у Айвора был одновременно и недовольный, и гордый. И как раз в эту минуту Дейв окончательно решил, что вождь ему нравится.

– Лиана, – ласково обратился Айвор к дочери, – разве матери не нужна твоя помощь?

– Она сказала, что я путаюсь у нее под ногами.

– Как это? Что значит «путаешься»? У нас ведь гости, и тебе, конечно же, найдется дело на кухне! – В голосе Айвора слышалась затаенная любовь.

– Ну… я все время разбиваю тарелки и другую посуду! – пояснила Лиана. – Так ты ему об ургахе сообщить хочешь, да?

Дейв не выдержал, громко рассмеялся и тут же покраснел – таким гневным взглядом одарила его Лиана.

– Да, – покорно ответил ей Айвор. Но потом, словно спохватившись, прибавил, глядя на дочь в упор: – Учти: я тебя прощаю сейчас только потому, что не люблю наказывать своих детей в присутствии посторонних. Но ты заходишь слишком далеко, Лиана! Очень нехорошо подслушивать за дверью. Так могут вести себя только испорченные девчонки, но не взрослые женщины!