Древоходец. Книга вторая. Вместе с дублем
Шрифт:
Костуш обещал попытаться что-нибудь вспомнить.
Когда спросили почему его не было на премьере Маугли во дворце, коротко ответил: «Не пригласили», и сразу, чтобы увести разговор от неприятной для него темы, попросил рассказать, как всё прошло, как всё выглядело из-за кулис.
Сразу нашлось много смешных воспоминаний, которые он слушал с некоторым щемлением в груди.
Возвращаясь от артистов, упёрся в закрытые шторы на своей кабинке. Немного их раздвинув, в образовавшуюся щёль увидел, что мастер Ярич, видимо очень
– Я сейчас расплачиваюсь и ухожу, – крикнул Костуш, сдвинув обратно занавески.
Он нашёл официанта, и, углядев за одним из столиков Волита, указал принести туда счёт.
Волит сидел вместе с давешним поэтом в бордовом сюртуке, обсуждая прозвучавшие со сцены стихи.
Повернувшись к усевшемуся рядом Костушу спросил: «Выгнали?».
Костуш в ответ неопределённо пожал плечами.
Волит кинул взгляд в сторону закрытой занавесками кабинки.
– Надо обязательно выбрать момент и изъять бутылку бренди, – озабоченно высказался он.
Дальше, отхлебнул из стоящего перед ним бокала, продолжил вещать молодому поэту и прервал свои назидания, только когда к столу со счётом в руках подошёл служащий заведения.
Костуш расплатился, добавив несколько серебрушек «на чай» и положил счёт перед Волитом, тот не глядя сунул его в карман.
Когда, попрощавшись, Костуш уходил от столика, до него донеслась фраза Волита:
– Друг мой, не бойся писать изыскано, не бойся писать загадочно и непонятно – оставь каждому возможность додумать и вложить глубокий смысл в твои сентенции.
– Ишь чему парня учит, а сам по-простому: детскую сказку у меня передрал без всяких изысков и сентенции и деньги дыбает, – подумал Костуш.
Он вернулся к их кабинке, по-прежнему закрытой шторами, и попросил мастера Ярича выдать плащ и шляпу.
Рука мастера Ярича протиснула меж шторок его одежду.
Костуш надел очки, шляпу и, перекинув плащ через руку, направился на выход.
Покидал заведение, как и заходили – через зал на первом этаже.
Сейчас там возникла какая-то суета: многие поднимались со своих мест и спешили на улицу, создав даже небольшой затор у двери.
Подождав, пока толпа рассосётся, Костя спокойно вышел и увидел причину оживления. Перед входом в заведение располагалась огороженная решётчатым забором утоптанная площадка. Сейчас, в её центре, спиной к нему, стоял высокий, крупный человек в кожаном доспехе. Он явно готовился к схватке: время от времени сжимал кисти рук и крутил головой, разминая шею.
Напротив него выстроились аж трое мужчин, похоже наёмников, также в кожаных доспехах.
Несмотря на троекратное преимущество, было заметно, что троица чувствует себя не очень уверенно.
Служка от заведения, обходил площадку по кругу, поджигая укреплённые
Какой-то человек, подошёл к приготовившимся к схватке бойцам и предложил всем снять доспехи.
Троица посовещавшись отказалась, после чего их противник только равнодушно пожал плечами. Так они и остались в доспехах, но ножны, как заметил Костуш, у всех были пустые: значит схватка без оружия.
Горящие факелы подсказали Костушу, что можно снять очки: в тёмное время суток, по улицам города целители имели право передвигаться без очков.
Накинув плащ, и сунув очки в карман, Костуш направился к проходу в ограде.
Безусловно, интересно посмотреть зрелище один против трёх, только вот бой задерживался, потому как подходили всё новые и новые зрители и делали ставки.
Костушу же натерпелось как можно быстрее оказаться в своём теперь уже и официально закреплённым за ним жилищем, провести впервые ночь на правах хозяина.
Ему было приятно и радостно осознавать, что в этом мире появилось место, которое он с полным основанием может называть своим домом.
Проходя мимо, Костуш машинально взглянул на лицо бойца, вышедшего сразу против троих.
Узнал сразу, да и как ему было не узнать лицо этого человека – охранника Тюрука. В добавок, он ещё хорошо помнил и лицо его хозяина – барона Береса.
Да и как Костуш мог их забыть: много раз в своих мечтах представлял эти лица искажёнными от боли, от боли, которую он им доставит.
Когда-то Костуш стоял на коленях перед этим Тюруком, пытаясь получить прощение за нечаянно брошенный взгляд без очков на дочь барона Береса – Лидосу.
Его тогда, можно сказать, пожалели – не убили, но Тюрук настолько жестоко его избил, что, если бы не способности Древоходца, то Костуш так и остался бы калекой на всю жизнь.
Сейчас, узнав Тюрука, он по инерции сделал ещё несколько шагов и остановился рядом с проходом в ограде. Теперь Костуш уже не спешил, ему хотелось посмотреть, каков его враг в деле.
Тюрук переминался с ноги на ногу, в ожидании начала боя, и вдруг его немного повело в сторону.
– Да он же пьян! – удивился Костуш. – Или изображает пьяного, – пришло следом подозрение.
Наконец, распорядитель, ранее предлагавший им драться без доспехов, крикнул: «Начали!».
Двое, из тройки соперников, разошлись по сторонам – слева и справа, оставив внешне самого крепкого в центре.
Тюрук прыгнул влево, не обращая внимания на наносимые удары, схватил крайнего противника, просунув сверху и снизу ладони ему под доспехи, легко оторвал от земли, и с огромной силой швырнул навстречу бойцу в центре, сбивая того с ног телом товарища. Сразу двое теперь уже валялись на земле, но третий, похоже полностью не осознав случившегося, храбро бросился в атаку.