Древолюция
Шрифт:
— Я думаю, лучше его не трогать, — сказал Николай. — Но присматривать за ним обязательно.
На том и порешили. День прошел, за ним другой. Люди жили в лагере, не зная, что происходит в области. Куда шли дендроиды, остановила ли их армия, приедут ли спасатели — никто не знал. Ближайшим городом был Дымов и, может быть, спасатели скорее прибудут туда?
Вожаков решил ехать в Дымов, разведать, что там и как. Возможно, и туда вернулись люди. В горо-де проще найти еду и все необходимое, тем более что в лагерной столовой кончилось масло и сахар, не говоря уже о рыбе и мясе. Восемьдесят
Дорога была страшной и пустынной. Ни людей, ни машин. Они видели воронки от взрывов, разбитую военную технику, поваленные дорожные столбы. Однажды проехали мимо сплющенного, словно гигантской рукой, велосипеда.
«Что же нужно этим тварям, — думал Николай, — зачем они крушат все на своем пути? Вернее, не все, — поправился он, — в лагере вот все корпуса целы, пострадала только котельная да забор, проломленный в нескольких местах. Куда они движутся, и что ими движет?»
В одном месте прямо на дороге, вонзившись в асфальт, стоял черный мутант. Такой же, как в лагере. Почему он остановился именно здесь? Николай не мог постичь логику этих существ, которые то ли были когда-то деревьями, то ли просто очень похожи на них… Может быть, они — инопланетяне, только с виду похожие на деревья? Или восставшая из глубины веков неизвестная форма жизни? «Девятка» осторожно объехала мутанта и двинулась дальше. Уже подъезжая к городу, на перекрестке с военной бетонкой увидели следы боя: воронки, иссеченный пулями асфальт и перевернутый бронетранспортер в кювете.
В Дымов приехали к часу, как и рассчитывали. Город был безлюден. Ни армии, ни спасателей, никого, лишь брошенные или забытые в спешке собаки бродили по пустынным улицам. Заправка сгорела, а бензина в баке оставалось немного. Николаю даже не хотелось подсчитывать, сколько потребуется топлива для того, чтобы перевезти сюда всех оставшихся в пионерском лагере людей. Не идти же пешком… Надо поездить по городу, поискать — может, найдется брошенная машина, в которой остался бензин.
Николай притормозил возле одного из магазинов. Витрина была разбита, на асфальте лежали какие-то вещи. Кто-то не гнушался мародерством, и следовало быть осторожней.
— Где же еще может быть бензин? — подумал вслух Николай, и пассажир тотчас откликнулся:
— Поехали в автобусный парк.
— Точно!
Оставив машину у ворот, Николай и Влад вошли на территорию базы. В обширном дворе стоял лишь один автобус. По–видимому, он был сломан, иначе бы тоже уехал вместе с остальными во время эвакуации. В углу, у бетонной стены, стояли несколько дорожных машин: грузовик с бочкой для мытья улиц, старая «Волга» без колес и насквозь проржавевший фургон.
— Ну, что, давай искать.
В тракторе оказалось немного соляры, и Вожаков во второй раз пожалел, что сменил «копейку» на «девятку». «Жигули» первой модели еще могли ездить на солярке, а вот его машина… В автобусе и фургоне
Они набрали почти полную канистру и сразу залили в бензобак.
— Странно, — вдруг сказал Влад, — в городе никого, а кажется, что за нами наблюдают.
— Это кажется, — ответил Вожаков. Он тоже чувствовал что-то похожее. Странно, когда вокруг множество народа, ты не чувствуешь взгляды, направленные на тебя, а сейчас, когда вокруг ни души, чувствуешь, будто за тобой следят. Николай подумал, что неестественная тишина так влияет на их расшатавшиеся нервы.
Они сели в «девятку» и двинулись дальше. Сделав по городу кольцо, Николай направился обратно к шоссе, но Влад попросил остановиться:
— Курить хочется. Вон магазин разбитый, посмотрю сигареты.
Он вышел из машины и вошел в магазин. Вожаков ждал, разглядывая соседний дом. Внезапно над ухом что-то щелкнуло, и в открытое окно машины въехало дуло охотничьего ружья:
— А ну, выходи! — скомандовал кто-то. Вожаков повернул голову и увидел мужика средних лет в натянутой на голову матерчатой бейсболке. Николай щелкнул дверным замком, а потом резко схватился за ствол и дернул на себя. Мужик ударился о машину. Возвратным движением Вожаков ударил его в живот прикладом, вырвал ружье и открыл дверь.
— Не балуй! — справа в Николая целился бородатый дядька в камуфляже. — Отдай ружье! Ну!
Вожаков отдал ружье державшемуся за живот противнику.
— Что вы тут делаете? — спросил бородатый.
— Ничего.
В это время из магазина вышел Влад с двумя блоками сигарет в поднятых руках. За ним следовал третий «горожанин». И тоже с ружьем.
— Это называется ничего? — сказал бородатый. На вид ему было около шестидесяти. — Сейчас война идет. А знаете, что в войну с мародерами делали? К стенке ставили — и правильно!
— Мы не мародеры, — сказал Вожаков, — мы беженцы. Живем в лагере в Полесске. Там у нас жены и дети. — Мы просто приехали посмотреть, нельзя ли вернуться, — поддержал его Влад. — Вы чего, мужики? Мы свои, дымовские! Я вам квартиру свою могу показать!
Бородатый дедок чуть опустил ружье:
— Где живешь?
— Добролюбова, семнадцать, квартира восемь, — отчеканил Влад. — Белый дом с красной крышей.
— Хм. А что в лагере делаете?
— Там же пол–Дымова собралось, эвакуированных, — стал рассказывать Влад. — Потом все поехали в Екатеринбург, а мы не смогли. Можно руки опустить?
— Почему не смогли? — спросил мужик в бейсболке, оставляя просьбу без внимания. Третий мужчина залез в «девятку» и шарил там по всем углам, потом залез в багажник, осмотрел и отрицательно помотал головой.
— Машин на всех не хватило.
— А эта откуда?
— А мы задержались в дороге. Машина сломалась. Колонна уехала. Деревья дорогу перекрыли, и я вернулся, — коротко рассказал Вожаков.
— А ты где живешь? — спросил дед у Николая.
— Я не в Дымове жил. В Засекино.