Дрейфуя у островков Лангерганса - 38°54 северной широты, 77°0013 западной долготы
Шрифт:
– Вы предпочитаете, чтобы я остался и сделал всё сейчас.
– Внутренний круг, мистер Талбо.
– Завтра здесь может оказаться самый обычный туалет.
– В самое яблочко.
– Пошли, Сьюзан. И принесите мне стакан апельсинового сока.
Талбо последовал за секретаршей по коридору, расположенному в дальнем конце приёмной. Раньше он его не заметил. Секретарша остановилась возле какой-то двери, открыла её перед Талбо. В маленькой комнатке стояли секретер и удобное кресло. Приглушенно звучала какая-то музыкальная запись.
– Я схожу за апельсиновым соком, - сказала секретарша.
Талбо
Два месяца спустя, после нескончаемого потока молчаливых посыльных, которые приносили на утверждение черновые проекты договора, потом приходили снова, чтобы забрать уточнённый вариант, возвращались с контрпредложениями, опять уходили с переработанными вариантами, снова приходили наконец с подписанным Деметром окончательным договором и ждали, пока Талбо изучал и подписывал этот окончательный вариант - два месяца спустя последний, немой посланник принес карту. Талбо проследил, чтобы финальная выплата "Консультационной службе" была произведена в тот же самый день, и больше не пытался понять, в чём заключается ценность пятнадцати вагонов кукурузы - выращенной так, как это делают только зуни [4].
Два дня спустя он прочитал небольшую заметку в "Нью-Йорк Таймс", в которой сообщалось, что из железнодорожного тупика неподалеку от Альбукерке таинственным образом исчезли пятнадцать вагонов с фермерской продукцией. Начато официальное расследование.
Карта была очень подробной и казалась точной.
Талбо потратил несколько дней на изучение "Анатомии" Грэя, а когда убедился в том, что Деметр и его компания честно заработали те безумные деньги, что он им заплатил, сделал междугородный звонок. Телефонистка дальней связи переключила его на внутреннюю, и он стал ждать, предварительно подробно объяснив, что ему требуется, - в трубке потрескивали разряды статического электричества. Талбо настоял на том, чтобы в Будапеште, на другом конце провода, прозвучало ровно двадцать гудков, вдвое больше, чем оператор имел право предоставить одному клиенту. Трубку взяли на двадцать первый гудок. Каким-то чудом пропал фоновый шум, и Талбо услышал голос Виктора, да так чётко, точно тот был с ним в одной комнате.
– Да! Алло!– Нетерпеливый, как всегда сердитый голос.
– Виктор... это Ларри Талбо.
– Ты откуда звонишь?
– Из Штатов. Как ты?
– Занят. Тебе чего?
– У меня есть один проект. Я хочу нанять тебя и твою лабораторию для его выполнения.
– Об этом забудь. Я подошёл к завершающей стадии своей работы и никому не позволю мне мешать.
Талбо понял, что Виктор сейчас повесит трубку.
Он быстро проговорил:
– Сколько тебе нужно времени?
– Для чего?
– До окончания работ.
– Примерно ещё шесть месяцев, восемь или десять - если что-нибудь пойдёт не так.
Я же сказал: забудь, Ларри. Меня нет.
– Давай хотя бы поговорим.
– Нет.
– Я ошибаюсь, Виктор, или ты мне кое-что должен?
– Ты вспомнил о долгах после стольких лет?
– Долги вызревают с годами.
Наступило долгое молчание, Талбо слушал мёртвую тишину. В какой-то момент он даже подумал, что Виктор положил трубку. Наконец:
– Ладно, Ларри. Поговорим. Только
– Прекрасно. У меня полно свободного времени.– Короткое молчание. А потом он добавил: - У меня нет ничего, кроме свободного времени.
– После полнолуния, Ларри.– Виктор произнёс это, старательно выделяя каждое слово.
– Естественно. Встретимся там, где в прошлый раз, в то же самое время, тридцатого числа. Помнишь?
– Я помню. Хорошо.
– Спасибо. Я очень тебе признателен.
Ответа не последовало.
– Как твой отец?– мягко спросил Талбо.
– До свидания, Ларри, - ответил Виктор и повесил трубку.
Они встретились тридцатого числа, в безлунную ночь, на барже с мертвецами, которая курсировала между Будой и Пештом. Ночь выдалась подходящей: пронизывающий холодный туман, словно трепещущее покрывало, ниспадал на Дунай.
Старые приятели пожали друг другу руки, спрятавшись за дешёвые деревянные гробы, и, поколебавшись несколько секунд, всё-таки обнялись, точно братья. Баржу освещал тусклый старый фонарь и ещё несколько бортовых огней, в их свете улыбка на лице Талбо казалась напряжённой. Он сказал:
– Ладно, давай выкладывай, ждать больше нечего.
Виктор ухмыльнулся и зловеще прошептал:
И даже тот, кто сердцем чист
И вознесёт пред сном молитву,
Вдруг станет волком, если ярость его погубит душу,
И серп луны в осеннем небе засияет.
Талбо поморщился:
– И другие песни из того же альбома.
– Ты по-прежнему возносишь молитвы пред сном?
– Перестал, когда понял, что это не помогает.
– Понятно. Мы что, забрались сюда, чтобы заработать воспаление легких, обсуждая рифмы?
На измученном лице Талбо появилось грустное выражение:
– Мне нужна твоя помощь, Виктор.
– Я готов тебя выслушать, Ларри. Но сомневаюсь, что смогу сделать что-нибудь ещё.
Талбо обдумал его слова и сказал:
– Три месяца назад я обратил внимание на объявление в "Форбсе", это журнал для бизнесменов. "Консультационная служба". Всё было сформулировано весьма хитроумно, очень сдержанно, мелким шрифтом напечатано в месте, которое не сразу бросается в глаза. Понятно только тому, кто знает, как прочитать. Не стану тратить время на ненужные подробности, но дальше всё было следующим образом: я ответил на это объявление, осторожно, но так, чтобы они смогли меня понять, намекнул на свои проблемы. Упомянул солидные деньги. Я надеялся. Так вот, у меня получилось. Они прислали письмо, в котором назначили встречу. Я подумал, что это вполне может оказаться ещё одним пустым, ложным следом... Одному Богу известно, сколько их уже было.
Виктор закурил "Чёрно-золотые собрани", и едкий дым поплыл в туманную ночь.
– Но ты всё равно пошёл.
– Пошёл. Очень необычный внешний вид, сложная система безопасности; у меня возникло ощущение, почти уверенность, что они прибыли, ну... не знаю, откуда или из какого времени...
Неожиданно во взгляде Виктора появился живой интерес.
– Ты сказал "из какого времени"? Путешественники во времени?
– Понятия не имею.
– Любопытно, я всё время предполагал, что такое должно когда-нибудь случиться.