Шрифт:
Сергей Николаевич Сергеев-Ценский
Дрофы
Рассказ
I
Выпал глубокий снег не только в степной части Крыма, но и на Южном берегу тоже, однако дрофы, степные птицы, обычно зимующие в Крыму, не хотели этому верить. Перелетев через горный хребет, они кружились над побережьем стаями в несколько штук, но иногда и в одиночку, отбиваясь от стай, - в поисках незаснеженной земли, где могли бы попастись неделю-другую, пока не стаял снег.
Напрасно, - не было ни клочка, не закутанного в белый саван.
Вытянув
Они замечали в горах темные полосы и неслись, шумно рассекая холодный плотный воздух, туда, но эти полосы были обрывы, отвесные скаты голых скал, на которых можно было кое-где присесть для отдыха, но не пастись: на этих обрывах не рос даже и мох.
Выбиваясь из сил, дрофы садились прямо в снег не только в лесу на полянах, но даже и невдалеке от людского жилья: они теряли уже представление об опасности от людей, потрясенные катастрофой, грозившей им всем смертью от голода.
Не от холода, потому что холодно не было. Циклон, принесший сюда снежные тучи, сменился затишьем. Небо было чистое, высокое, зеленоватое над горами, где садилось уже солнце.
По шоссе вдоль берега моря, на довольно значительной, впрочем, высоте над ним, шла небольшая легковая машина, которая везла двух немецких штабных эсэсовских офицеров - майора и обер-лейтенанта.
По шоссе тут часто ходили грузовики и легковые автомобили, - снег был достаточно примят, густого леса по обеим сторонам не было, только кусты от пней срубленных деревьев, поэтому, несмотря на извилистость, шоссе, хотя и не на всех участках, все-таки было видно и взад и вперед. Около татарской деревни, километрах в двух, на спуске к морю, офицеры немецкие заметили толпу мужчин и женщин с лопатами - там чистили снег с дорог.
– Какой первобытный народ эти татары, ффа!
– сказал, презрительно сморщив холеное лицо, обер-лейтенант.
– И не то чтобы ленивый, но совершенно ничего не умеет делать!
– Ничего, мы их научим работать, - процедил сквозь зубы майор, стряхивая пепел с папиросы, и добавил значительно: - Я говорю: "мы" германцы, так как не допускаю даже и мысли, чтобы Крым был отдан этим мамалыжникам-румынам!
– Действительно, подумать только: отдать такую страну черт знает кому!
– несколько деланно возмутился обер-лейтенант.
– Пусть, конечно, тешатся надеждами, но мы не такие дурни.
– Как только стает снег, надо будет поохотиться на диких коз и оленей в этих горах, - сказал майор, мечтательно вглядываясь сквозь окошко в вечереющие, подернутые уже синими тенями леса на горах.
– Я слышал, что здесь много развели муфлонов, а ведь
– Да, этот вопрос нужно поднять в штабе неотложно, чтобы не предупредили нас ни мамалыжники, ни итальяшки... Тут даже и белки и куницы есть в этих лесах, а я имею сердце заядлого охотника и не могу никак выбрать времени для охоты, - пожалел себя майор, докуривая папиросу.
Как раз в это время он заметил тяжело и низко пролетевшую мимо дрофу и крикнул шоферу:
– Стоп! Дикий гусь!..
Майор был грузноват, но выскочил из машины с большою легкостью и тут же выстрелил из револьвера, не целясь, в том направлении, куда летела дрофа. До нее было уже далеко, и через два-три мгновения она скрылась за деревьями, но майор выпустил еще две пули ей вслед просто так, с досады.
Обер-лейтенант тоже вышел и тоже вынул из кобуры свой револьвер, оглядываясь, не налетит ли еще дичь, и сказал в утешение майору:
– Охотиться с револьверами в руках можно только за партизанами.
Но майор был безутешен.
– Экая досада!
– вскрикнул он.
– Конечно, если бы было у меня в руках ружье, то... А что касается этих здешних партизан, то вы сами знаете, как они притихли, когда мы повесили их укрывателя лесника!.. Вон они где летят, эти дикие гуси, - над морем!
– показал он рукой на стаю дроф, действительно тянувших далеко внизу над самым морем: они высматривали оттуда место на берегу, где бы можно было им усесться на ночь.
Оглянувшись кругом и увидев, что "диких гусей" поблизости больше нигде не заметно, майор сказал весьма рассерженно и твердо:
– Нет, эту превосходную базу для нашего натиска на Индию мамалыжники не получат!
При этом он сделал энергичный жест в сторону Батуми, потом еще энергичнее, так как наступили уж сумерки, втиснулся в машину. И шофер приготовился уже тронуться дальше, когда неожиданно из-за поворота шоссе показались двое подростков с дубовыми толстыми дубинками в руках; через плечо у одного из них была перекинута дрофа, которую он держал за длинную шею.
– Ага!
– торжествующе сказал майор.
– Вот он, тот самый гусь, в которого я стрелял!
– И выскочил из машины снова.
II
Для отряда партизан, скрывавшегося в горах, глубокий снег внезапностью не был: отряд этот состоял в большинстве из местных людей, отлично знавших, что снег в Крыму хотя и недолго держится, но выпадает ежегодно. К зиме вообще отряд приготовился с осени - все в землянках были сыты, запасы были вплоть до апреля, одеты были все тепло. Однако глубокий снег затруднял действия отряда, не имевшего лыж. Бушевавшая в лесах несколько дней подряд метель, мало того, что замела все тропинки, она завалила местами и балки так, что в них можно было утонуть с головой.