Дрон
Шрифт:
Не зная как вновь подступиться, она заставила себя успокоиться, унять свой страх, который ее охватил от ожидания близости. Успокоив сердце, она сбросила с себя свою накидку, и, оставшись обнаженной, и, стыдясь сама своего нагого тела, быстро забралось под толстую шкуру, укрывавшую тело Андрея. Как только она прижалось к теплому обнаженному торсу, спасаясь от начавшего щипать ее холода, она чувствовала, как внутри нее начинает разливаться спокойствие, а лихорадочное напряжение молодого мужчины начинает спадать. И мышцы, которые были напряжены до предела, готовые вывернуть тело наизнанку, стали расслабляться. Всмотревшись в исчерченное лицо шрамами, она пыталась рассмотреть хоть какие-то знакомые черточки
***
Вспоминая эту первую ночь, которую она провела с Андреем, как его назвал старик, она покрылась розовым румянцем, выдавшим в ней испытанные чувства. И так вот уже пять ночей, она своим теплом спасала его от лихорадки, которая отступала и не давала его разуму раствориться в охватившем его бреду.
– Ну, как сегодня чувствует себя наш мальчик, – спросил старик, буквально выросший за спиной Мелены. А та, испугавшись от неожиданности, вскочила, но тут же потупила взор, скрывая залитое краской лицо.
– Уже лучше. Он перестал метаться и его уже не сводит судорога.
– Это хорошо, похоже, еще одна ночь и он завтра уже сможет прийти в себя. Поздравляя тебя Мелена, тебе удалось вытащить этого парня из объятий старой карги, называемой смертью.
– Я сделала то, что должна была, – сказала она совсем уж грустно.
– Да нет, ты ему ничего была должна. Ты его даже не знаешь, и могла для него ничего не делать.
Девушка, зажав руками лицо, отбежала в один из углов шатра, где, укрывшись за ширмой, стал рыдать, не сдерживая потоки струящихся по щекам слез.
– Бедная девушка, – прошептал Глош, так тихо, что она его не могла услышать.
Затем, мягко подкравшись к ложу Андрея, с такой грацией, что ей бы позавидовал и какшакан, он стал всматриваться в лицо парня и водить руками над его грудью. Когда Мелена, вышла из-за ширмы, вытирая подолом своего платья опухшие глаза, Глош уже осматривал раны на теле.
– Смотри-ка, у него уже большинство ран почти уже затянулось, еще несколько дней и его тело будет покрывать только небольшие шрамы, – сказал старик, снимая старые перевязи с ран.
Мелена и так уже заметила, что раны уменьшились почти вдвое, и кровь через них почти перестала сочиться. Вдвоем они обработали неприятно пахучей мазью все раны, затем их плотно обвернув новыми кусками тканей, сели радом с ложем.
– Спасибо дочка, теперь можешь пойти помочь остальным, я тебя и так уже задержал, а тебя ведь звала Тарена.
Девушка тоскливо посмотрела на Андрея и затем выскользнула на улицу. Старик Глош вновь склонился над парнем и стал внимательно всматриваться тому в глаза. Несколько минут изучающего взгляда ничего
– Кто ты? И что за тайны ты скрываешь, что даже я, не могу прочесть твои мысли? – очень тихо и загадочно проговорил старик, вставая со своего места. И погрузившись в свои мысли, немного прихрамывая, он направился к выходу.
Какое-то время в шатре ничего не происходило, но потом раздался шумный выдох из обвязанной груди, затем стали дергаться веки, которые обнажили светло-голубые глаза.
Андрей, лежал широко раскрыв глаза, и делал глубокие вздохи, он никак не мог забыть тот кошмар, который его мучил во сне. И если бы в сон не ворвалось Маринка, которая принялось своими объятиями укутывать его тело, то он бы утонул в тех волнах тьмы окутавшими его сознание, которые почти скрыли ставший уже таким привычным серебристый туман. Защитные объятия Маринки казались такими реальными, что он готов был поверить в их присутствие. Во время своего бреда, когда его затуманенный разум ненадолго приходил в себя, он был уверен, что прижимает к себе ее тело. Но он точно знал, что это не реально и думал что эта разум, обратившись к памяти, нашел в себе силы победить окутывающий мрак. Так продолжая успокаивать свое сознание от тех видений, в которых он видел свою девушку, он начинал приходить в себя и вспоминать последние события.
С трудом, приподымая голову, он обнаружил, что все его тело перевязано множеством повязок, которые скрывали его раны. Глядя на свое тело, которому стала возвращаться чувствительность, он начинал ощущать новые уродливые шрамы, побои и увечья своего тела. Большая часть шрамов уже успела зарубцеваться, но все же еще некоторые продолжали кровоточить. За чувствительностью тела, стала накатывать волна боли, готовая вновь погрузить его в пучину мрака. Но, покрепче стиснув зубы, он продолжал терпеть ее. Андрея уже стал сводить с ума невыносимый скрежет зубов, но когда боль достигла своего пика, она стала утихать, умиротворенно растекаясь по телу.
Бороться с остаточными действиями лихорадки, он продолжал до вечера пока в шатер вновь не зашли, Мелена и Глош.
Увидев, что Андрей пришел в себя, Мелена, хотела, было броситься в его объятия, но остановила свой порыв, не добежав до него пары шагов, так что он не увидел ее попытки. Уже осторожно ступая, она приблизилась к ложу и стала за спиной Глоша, который общался мыслями с ним.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Глош.
– Как затычка в бочке, – ответил он. – Что происходит, где я, почему я весь в повязках? – стал он засыпать его вопросами, стараясь приподняться на локтях.
Но его попытку тут же пресекли старческие руки, которые мягко уложили его обратно на лежанку.
– Успокойся, тебе нельзя сильно волноваться, еще не все раны зажили, и они могут вновь открыться. Я тебе все расскажу что знаю, ты только спрашивай не торопясь.
– Хорошо, – и он глубоко вздохнул, приводя свои мысли хоть в кокой-то порядок. – Что случилось после того, когда я потерял сознание после боя с расуруком?
Старик и девчонка переглянулись, что не ускользнуло от взгляда человека, после чего старик стал загадочно чесать голову, словно не зная с чего начать.
– Старец, не томи, – дрожащим голосам сказал он, у которого уже вновь лоб покрылся испариной и начинался приступ жара.
– Не волнуйся, я сейчас все расскажу.
Потом он повернулся к девушке и что-то сказал, но Андрей и слова не понял. Девушка тут же куда-то выбежала, а старик принялся рассказывать.
– После боя тебе оглушили, и ты потерял сознание. Затем вождь приказал тебе подвесить на распятой треноге, где расуруки приносят жертв сайпсам, позволяя остальному отряду, избежать жуткой участи. Если честно, то я сомневался что тебе удаться выбраться после встречи с этим зверем.