Дрозд
Шрифт:
— Он думает, вы хотите поговорить без посторонних.
— Иными словами, это вы, ребята, хотите говорить без посторонних.
Девица пожала плечами.
— Вам нужно встретиться с мистером Марбой или нет?
— Ладно, пошли. — Грофилд встал. — Только без грубостей, хорошо?
Она нахмурилась.
— Не понимаю.
— Я не хочу, чтобы меня побили, отравили, похитили или еще что — нибудь такое. Понятно?
— Кому это нужно?
— Вы бы удивились, узнав, сколько народу норовит сотворить нечто подобное, — ответил Грофилд. — Ведите меня.
Девица пошла впереди. Они пересекли вестибюль, и Грофилд, как и положено актеру, увидел их обоих со стороны: миловидный
В “Шато Фронтенак” есть двор, куда въезжают машины и экипажи. Центр города справа отсюда, и девушка свернула именно туда. Грофилд пошел рядом с ней по правую руку. Они миновали арку и оказались на Оружейной площади, главной площади Квебека. Поскольку было межсезонье, тут стояла всего одна двуколка. Прикрытая попоной лошадь посапывала, выдувая ноздрями две мощные струи пара, а кучер съежился в своем старом коричневом пальто с бурым меховым воротником и оранжево — зеленой вязаной шапочке, натянутой на уши.
— Сядем в этот экипаж, — предложила девица. — Скажите кучеру, что мы хотим посмотреть Равнину Авраама.
Грофилд заколебался. Одно дело — форсировать события, и совсем другое — смело бросаться неведомо куда, ничего никому не сказав. Возможно, его ждет смертельная западня.
— Я в этом вовсе не уверен, — сказал он. Девушка нетерпеливо посмотрела на него.
— В чем дело? Никто не причинит вам зла.
— Я в этом вовсе не уверен, — повторил он.
— Кажется, вы сказали, что знакомы с мистером Марбой. Грофилд поразмыслил над этим доводом. Девица была права. Характер Марбы — вот на что он возлагал все свои надежды. Грофилд знал, что Марба — человек холодный, расчетливый, своевольный, но отнюдь не жестокий. К генералу Позосу, например, Грофилд так не поехал бы. А к Марбе нужен именно такой подход, если, конечно, он правильно понимает характер Марбы. И место встречи не имеет значения. Если же он ошибается в оценке Марбы, то такой подход обречен на неудачу. В каковом случае место встречи тоже не имеет значения. Грофилд пожал плечами и сказал:
— Ладно, будь по — вашему.
Они перешли через улицу и разбудили дремавшего кучера. Услышав, что Грофилду приспичило обозревать Равнину Авраама, кучер энергично закивал, энергично высморкался и принялся энергично понукать свою лошадь, которая скорее спала, нежели бодрствовала. Похоже, ни кучера, ни лошадь не удивило то, что их пассажиры принадлежат к столь разным расам.
Грофилд и девица сидели рядышком в открытой двуколке. На противоположном сиденье валялась толстая меховая полость, и Грофилд прикрыл ею колени Вивьен и свои. Дама поблагодарила его, впервые выказав нечто свойственное живому человеку. Лошадь медленно затрусила вперед, рывками влача за собой двуколку.
Они неспешно объехали всю Оружейную площадь, на удивление темную, если учесть, что она лежала в самом сердце такого огромного туристического центра, и свернули налево, на улицу Святой Анны.
Сначала Грофилд понятия не имел, кто это говорит.
Приглушенный картавый говор, казалось, висел в воздухе вокруг них. Создавалось впечатление, будто толстое покрывало, лежащее на коленях, решило вдруг поболтать с пассажирами. Однако болтало не покрывало. Болтал кучер. Из глубин пальто, из — за толстого шарфа, из — под вязаной шапки — отовсюду доносился обычный треп для туристов, рассказ о достопримечательностях, надоевший несчастной лошади не меньше, чем пони молочника его однообразный маршрут. Как только двуколка свернула на улицу Святой Анны, кучер забубнил,
— Слушайте внимательно, — посоветовала она. — Когда приедем на место, он устроит вам экзамен.
— Никак не пойму, кто это вещает, человек или лошадь, шепнул Грофилд.
— Создается впечатление, что человек, — ответила девица, — но на самом деле это у лошади в брюхе урчит.
То ли свежий воздух подействовал, то ли езда в туристском экипаже, а может, единообразие мыслей, только они оба находили статистическое бормотание кучера весьма забавным. Во всяком случае, перемена произошла и была настолько разительной, что Грофилд с трудом в нее поверил. Он хотел даже отпустить замечание на этот счет, но сдержался, боясь все испортить.
Кроме того, у них нашлись и другие темы для разговора. Они перешептывались под размеренное бормотание кучера, обсуждая его самого и его лошадь, обмениваясь впечатлениями о получаемых от кучера сведениях, о домах и вывесках, мимо которых катила двуколка. О создавшемся положении не было сказано ни слова. Никаких разговоров на личные темы, никаких обсуждений событий, происходивших в гостинице. Беседовали только о том, что было перед глазами, о самом обыденном. Столь поверхностный разговор немного действовал на нервы, но девушка весьма умело поддерживала его, а Грофилд всегда чувствовал себя прекрасно рядом с достойным партнером по сцене. Пока лошадь уныло плелась, стуча подковами, по улице Святой Анны, он даже успел разыграть сценку под названием “Случайное свидание, которое принесло счастье”.
Двуколка свернула влево, на улицу Дофина. Слева, если верить ворчанию кучера, стояло здание квебекского литературно — исторического общества, а прежде в этом доме располагалась местная тюрьма. На ее заднем дворе когда — то вершились публичные казни, а в подземелье туристы, если им это интересно, все еще могут увидеть древние узилища.
Сразу за тюрьмой двуколка миновала старую стену, защищавшую городище, и кучер пробубнил сквозь шарф, что они проезжают Кентские ворота, возведенные в 1879 году королевой Викторией в честь ее почившего отца. После этого кучер, наконец, временно затих.
Похоже, тут был жилой район, погруженный во тьму, еще более густую, чем за стеной. Грофилд опять занервничал и забыл, что надо импровизировать. В итоге сценка заглохла, и какое — то время они ехали молча, пока не миновали здание парламента провинции, залитое светом стоявших на лужайке прожекторов. Тут Грофилд заметил, что девушка пристально разглядывает его. Когда он посмотрел на нее, она засмеялась и сказала:
— А вы и впрямь струхнули.
— Если ничего не случится, можете смеяться надо мной, сколько угодно, — ответил Грофилд. — А пока не надо.
— Ладно, посмеюсь.
Впереди тянулась Большая Аллея, широкая, хорошо освещенная улица, на которой был светофор. Девушка склонилась к Грофилду и шепнула:
— Мы случайно встретили приятеля и на радостях пригласили его прокатиться с нами. Скажите кучеру, чтобы не волновался. Грофилд кивнул.
Перекресток приближался, а светофор по — прежнему сиял красным глазком. Кучер буркнул что — то своей лошади, и та тотчас стала на месте.
— Рональд! — воскликнула вдруг девица, приподнимаясь и взмахнув рукой. — Посмотри, милый, это Рональд, — громко сказала она Грофилду.