Друд – сын пирата
Шрифт:
Пожалуй, в отношении юноши Ланселина всё удалось. Восемь лет ведёт Беер собственную игру в отношении таких, как он. Не в пример старому наместнику, обрёкшему аристократические семьи после Мартовского мятежа на нищету и страх, Беер холит и лелеет остатки некогда всесильных родов. Он вернул им былое материальное могущество и величие в обмен на сотрудничество с властями и верность Карлу-Александру. Он верно рассчитал: пуще застенков, создававших героев, эти люди боялись нищеты и забвения. Вот и сегодня юноша Ланселин, не дрогнув, своей рукой подписал приказ о преследовании Лавранса де Вера, друга своего отца, Ригюрда Ланселина, казнённого восемь лет назад. Отныне и навсегда Осе Ланселин связан с властью Карла–Александра.
Сеть Беера опутывает много людей. Тысячи секретов и тайных документов скрыто в недрах его дворца. В них заключаются купленные путём предательства жизни, безопасность и благополучие. Если Лавранс де Вер всё же осмелится померяться с ним, Кристианом Беером, силами и обратится за помощью к семьям своих былых друзей, он встретит только холодные и злобные взгляды оборотней, испуганных тем, что их превращение может открыться.
Плывёт луна над Ваноццей, городом, полным спящих и неспящих, превращённых и превращаемых. Из окна высокой мансарды смотрит на неё юноша, не имеющий права на имя, которое он носил с рождения, скрывающийся под именем человека, которого уже месяц нет на свете. Заворожено грезит он о своём будущем, ещё не подозревая, что и его превращение не за горами.
2. Война начинается
Утром 15 августа 1701 года Осе Ланселин пришёл в дом деда, когда все сидели за завтраком.
– Сегодня ночью наместник получил официальную бумагу о том, что Северные провинции вступили в войну, – сказал он, поправляя шляпу, которую держал под мышкой.
– В городе уже знают?
– Не думаю, дедушка. Слухи поползут к обеду, а подтверждение через газету будет и того позже.
– Значит, у нас есть ещё четыре-пять часов. Рибурн, – обратился купец к старшему помощнику. – Вы пойдёте на склад, займётесь приёмом товара, но в половину уменьшите операции по его продаже. Следите, чтобы это не бросалось в глаза. А я тем временем отправлюсь на аукцион по распродаже имущества Беерена и попытаюсь перехватить крупную партию спиртного.
– Дедушка, у тебя какая–то блестящая идея? – с улыбкой спросил Осе.
– Больше того, гениальная идея, – глаза старого Баллири засверкали от азарта, – если, конечно, всё пройдёт так, как задумано. Ты позавтракаешь с нами, мой мальчик?
–Нет, я пойду домой. Очень устал. Пришлось всю ночь писать, – сказал Осе.
–Хорошо, ступай, Осе. А ну, лентяи, – окликнул купец клевавших носами учеников, – быстро встали и рысью в контору! Кто раньше встаёт, тому Бог подаёт!
Ворча, ученики отодвинули тарелки, в душе проклиная «проклятого щёголя», который своим появлением помешал им дремать за столом.
–Да, дедушка, – вдруг спохватился Осе, устало взмахнув рукой с шляпой, – скорее всего наместник потребует от купцов материальной помощи на военные нужды. Возможно, даже будут конфисковывать корабли.
– И это мы предусмотрим! – раздался уже от дверей бодрый голос Фиборса Баллири.
Друд до последнего момента надеялся, что Осе даст ему какой-нибудь знак, но тот повернулся спиной и, опершись локтями на спинку стула, заговорил с Шэерлот.
В конторе целый день царила суета. Все бегали, кричали. Рабочие таскали какие-то ящики. Рибурн ругался на учеников и служащих. К старому Баллири приходили несколько купцов, с которыми он надолго заперся в своём кабинете. Друд усиленно прислушивался, ловя обрывки новостей, но они были такие разрозненные и противоречивые, что ничего невозможно было понять. Контора закрылась только в девятом часу вечера.
Перед сном, когда Друд уже скинул кафтан и камзол, в дверь его комнаты тихо постучали. Мальчик открыл дверь и с удивлением увидел своего хозяина в сопровождении
–Не время спать, мой друг, – сказал Фиборс Баллири, входя внутрь. – Решается судьба всех нас.
Рибурн, в свою очередь, огляделся, вошёл, плотно закрыл дверь, затем разложил на конторке две толстых книги. При виде этих приготовлений на лице Друда отразилось недоумение.
–Мой мальчик, – мягко сказал купец, обняв его за плечи, – началась официальная война. Всем нам грозит опасность. Со дня на день наместник начнёт требовать займы и конфисковывать корабли на борьбу с Северными провинциями. Естественно, он не остановится перед тем, чтобы не наложить наибольшие контрибуции на семьи, так или иначе связанные с Мартовским мятежом. Мой зять, увы, участвовал в нём и был казнён. С минуты на минуту к нам приближается разорение, поэтому необходимо принять срочные меры. Если мы не успеем, то и я, и ты, и Рибурн, и все остальные – окажемся на улице.
–Что нужно сделать? – спросил Друд.
–У Рибурна в руках – наша приходно-расходная книга. Он будет помечать над столбиками цифр, как их нужно изменить, а тебе всё это надо переписать набело. Спешите, работайте всю ночь, а также всё утро до тех пор, пока люди наместника не явятся ко мне в контору, и я не пришлю кого-нибудь за ней. Будьте внимательны. Оформление книги не должно вызвать никаких подозрений.
Сделав такой наказ, негоциант оставил их одних. Рибурн сел на постель, а Друд подтащил конторку и табурет к нему поближе. Старший помощник красными чернилами начал быстро писать на оригинале книги столбики цифр. Друд старательно переносил их в новую приходно – расходную книгу. Под утро тихо пришла Шэерлот и принесла им кофе.
– Вот что, Эсклермонд, – сказал старший помощник, когда начало светать, – ложись отдохни. Через час я должен буду пойти с хозяином в контору, а ты встанешь и быстро перепишешь всё, что я исправлю за оставшееся время. Когда придёт мальчик-посыльный за якобы забытой книгой, ты лично принесёшь её. Мы попытаемся задержать комиссаров наместника, чтобы дать тебе лишнее время.
Друд лёг на кровать, а Рибурн переместился за конторку. Мальчику показалось, что он только закрыл глаза, как старший помощник растолкал его и поволок умываться.
– Помни, Эсклермонд, – в твоих руках судьба твоих благодетелей, – напутствовал Рибурн Друда, наклонив его голову над тазом для умывания и выливая сверху кувшин холодной воды.
Когда он ушёл, Друд сел за конторку. Несмотря на принятые меры, голова его держалась прямо только благодаря руке, на которую опиралась. Он писал через силу, размашисто, однако, когда явился посыльный, ему оставалось переписать ещё три страницы. Госпожа Шэерлот, пришедшая предупредить Шанталя о приходе мальчика, встала за спиной Друда и начала обмахивать страницы листом бумаги и дуть на них, чтобы побыстрее высохли чернила. Когда была поставлена последняя точка, она посыпала текст песком, а Друд бросился собираться. В спешке он опрокинул кувшин, уронил табурет и никак не мог повернуть кафтан так, чтобы вставить руки. Когда это всё-таки удалось, и он решительно направился к двери, Шэерлот попросила его вернуться. Усадив Друда на табурет, она причесала его своим гребешком, поправила отвороты его кафтана, перекрестила, поцеловала в щёку и сказала:
–Храни вас Господь, Дорстен.
У Друда перехватило дыхание. Он как будто впервые увидел девушку. От её рук пахло свежестью, от одежды – лавандой. Её глаза излучали доброе участие. Падавший из окна свет золотил русые волосы, а выглядывавшая из-под них мочка уха казалась розовой и прозрачной.
– Пора идти, – сказала Шэерлот, направляясь к двери.
Шелест её платья заставил Друда очнуться. Он двинулся следом, как зачарованный, но на середине лестницы вспомнил, что позабыл приходно-расходную книгу и вынужден был бежать снова наверх.