Друг-апрель
Шрифт:
– В детском доме тоже йогурт? – спросил он.
– Может. Говорят, там сейчас неплохо. Ну, только цепями в подвале приковывают…
Тюлька открыл рот. Тюлька был как всегда. Наивный.
– Шучу, – Аксён щелкнул его по носу. – Все там нормально, цепями только плохишей приковывают, а хорошим, наоборот, апельсины… Послушай меня, Слав, я тебе хочу сказать, ты запомни…
Тюлька кивнул.
– Ты будешь жить в этом центре… А потом, может быть, в детском доме… Ты смотри – ничего там не выкидывай. Не сбегай, ни
Тюлька кивнул снова.
– А чего сбегать-то? – спросил он. – Не дурак. Куртку дали…
Тюлька повел плечами. Новенькая оранжевая куртка синтетически прошуршала.
– Вот и отлично, – Аксён кивнул. – И остальное тоже… Ничего. Ни красть, ни драться. Понятно?
– Да.
Тюлька перепачкался в мороженом, вытер нос рукавом.
– Понятно?
– Да понятно, понятно… – Тюлька доел мороженое. – Я не дурак вообще-то, понимаю. Как-нибудь.
Аксён исподтишка поглядел на брата. Тюлька как Тюлька.
– Я тебе напишу, – сказал Тюлька. – У нас какой адрес?
Аксён сунул Тюльке бумажку.
– Разъезд Ломы, Костромская область, улица Крутицкая, дом восемь. Потом запомнишь наизусть.
– Ага… Слушай, а там Волга есть?
– Есть.
– Купаться, наверное, можно… А цирк в Костроме есть?
– Не знаю… Есть, наверное, сейчас везде он есть…
Аксён огляделся.
Улица пуста. Полдень.
– Еще кое-что… Такие дела, Тюлька. Тут бабки, короче.
Аксён сунул Тюльке скатанные в трубочку деньги.
– Спрячешь куда-нибудь… В ботинки… Нет, лучше в ботинки не надо. Куда-нибудь. Не трать их, ну, на ерунду всякую. На крайний случай держи. В цирк вас бесплатно сводят.
Аксён почувствовал, как по локтю потекло холодное. Мороженое.
– Ты чего не ешь? – Тюлька кивнул на рожок.
– Горло болит. Может, доешь?
Тюлька кивнул. Аксён отдал ему мороженое. Рука была неприятно липкая.
– А тебе со мной нельзя? Ну хотя бы до Костромы?
– Не. Лучше не надо. Ты вообще не напрягайся особо, как мне восемнадцать будет, я тебя заберу. И уедем.
– В Кострому?
– В Новороссийск. Там море и горы рядом. Поедешь?
– Поедем. Топить печку не надо.
– Это точно… Помнишь, как на Темные озера ходили?
Тюлька кивнул.
– Я там отколол…
Аксён достал кусок синего камня. Сунул его Тюльке.
– Это что?
– Тс-сы! – Аксён огляделся. – Никому не говори! Это метеорит!
– Тот самый?
– Ну да, тот самый. А еще его называют Ждальным камнем.
– Почему?
– Он помогает ждать. Я сам проверял. Каждая секунда рядом с ним бежит на четверть короче! Так что ждать получается меньше. Очень полезная вещь. Только нельзя никому показывать – сразу уведут!
– Не дурак. – Тюлька убрал камень в карман штанов.
– Вот так и будем ждать.
– Будем. – Тюлька кивнул и взялся за мороженое.
Он
– А мама?
Аксён пожал плечами.
– Ее выпустят?
– Угу.
– Скоро?
– Да, через неделю где-то…
Грохнули тяжелые двери, Аксён обернулся. Из черепа собеса показались люди, несколько круглых дядек в строгих серых костюмах и галстуках и несколько таких же серьезных теток с дурацкими прическами. Они говорили о каких-то пособиях, выплатах и траншах, смотрели вдаль и были уверенны. Комиссия какая-то, подумал Аксён.
Тюлька не оглядывался, расправлялся со вторым пломбиром.
Комиссия проследовала мимо, отодвинулась чуть в сторону и стала единогласно курить.
Показалась Жигунова, соцработник. Или соцработница. Та самая, Людмила Сергеевна. Она мягко сошла вниз и тоже уселась на ступеньках, рядом с Тюлькой.
– Ну как настроение? – бодро спросила Жигунова.
– Хорошее, – ответил Тюлька.
– Отлично! Прокатимся до Костромы?
– Прокатимся…
– Я уже звонила в центр, они тебя ждут… – Жигунова поглядела на часы. – Автобус что-то запаздывает… Жаль, что Ивана не удалось определить…
Жигунова через Тюльку похлопала Аксёна по плечу, ладонь у нее была мягкая и тяжелая.
– Он слишком взрослый. Вообще, ребята, не унывайте… А вот и автобус.
Показался «пазик».
Тюлька поглядел на Аксёна. Тот кивнул.
Комиссия побросала окурки и принялась грузиться.
– Ну, вы говорите, а я пойду, место займу, – улыбнулась Жигунова.
Они остались одни. Аксёну захотелось, чтобы Тюлька поскорее уехал.
– Ладно, давай.
Сказал Аксён и поднялся со ступеней.
– Ну, – Тюлька тоже поднялся и закинул рюкзак. – Маму точно выпустят?
– Конечно.
– Ну да…
– Слава! – позвала из автобуса Жигунова.
Тюлька дернулся.
Когда автобус уехал, Аксён снова перешел на другую сторону, к ларьку, к тетке.
– Вы два рубля недосдали, – сказал он.
– Какие два рубля? – Тетка надула щеки.
– Два рубля за мороженое. Верните, пожалуйста, а то я скажу, что вы мне водку паленую предлагали.
Продавщица швырнула в окошечко деньги, монеты звякнули о тарелочку и покатились по асфальту, Аксён не стал их поднимать.
До поезда оставалось еще шесть часов, можно пойти пешком, но пешком не хотелось, почему-то болели ноги. Аксён пощупал и обнаружил на ступнях какие-то шишки, видимо, отходил. Надо было дожидаться поезда.
Аксён поглядел направо, поглядел налево и двинул налево. На улице Советской он наткнулся на книжный магазин, заглянул, однако ничего, кроме миксеров и стиральных машинок, не обнаружил. Но идея возникла, Аксён спросил у менеджера, но паренек не знал. Тогда Аксён начал спрашивать уже на улице, третий прохожий подсказал.