Друг моего брата
Шрифт:
Эдуарду Дмитриевичу было чуть больше сорока лет, но выглядел он гораздо моложе: высокий, все еще подтянутый, ни единого намека на выпирающий живот, как у многих мужчин в этом возрасте. Словом, издалека они с Кириллом вполне могли сойти за братьев.
Пока я раздумывала стоит ли предложить гостям, пусть и незваным, напитки, Русеев-младший по-хозяйски прошел в гостиную и вальяжно развалился на диване, вытащил из кармана мобильный и всем своим видом изображал, что он тут просто за компанию. Так… дорогу родителю показал, не больше.
Отец последовал за ним, но садиться не стал. Сперва я подумала, что ему любопытно рассмотреть
К счастью, он не стал ходить вокруг да около и сразу перешел к делу.
— Полина, я думаю, ты в курсе чего мы от тебя хотим. Я сейчас не буду касаться того, на сколько я…, — он запнулся, видимо пытаясь подобрать нужное слово, — удивлен тем, что за этими фото оказалась ты. Это ваши с Кириллом дела, я в них не лезу. Но к сожалению, эта информация в корне меняет дело.
— Какое дело, уголовное? — невинно поинтересовалась я.
Кирилл оторвался от телефона, одарив меня довольно красноречивым взглядом. Эдуард Дмитриевич закатил глаза и тяжело вздохнул:
— Именно. Теперь определенно уголовное.
— А раньше оно каким было?
— Раньше мы пребывали в уверенности, что это Марина распространила фотографии и, соответственно, “пропала”, — тут он сделал пальцами жест кавычек, — по собственной инициативе.
— Она распространила фото? Что за бред? — как ни силилась, я не могла понять как они пришли к такому выводу.
— Ты смотрела запись? — поинтересовался Эдуард Дмитриевич.
— Эм…, — я чувствовала как щеки предательски краснеют. — В очень ускоренной перемотке, так что только момент вашего разговора, после… после того как все оделись.
Мужчину, казалось, забавляло мое смущение.
— Что ж, тем хуже для тебя, — усмехнулся он. — Если вкратце, то Марина очень рассчитывала на определенную должность в моей компании. Она проходила у нас стажировку, но ничего серьезного ей не поручали, разумеется. И хоть по документам она была ассистенткой в юридическом отделе, на деле она была “девочкой принеси-подай”, выполняла мелкие поручения из всех отделов и иногда заменяла секретарей руководителей, когда кто-то из них был на больничном. Так, собственно, мы и познакомились.
До этого я ее видел только мельком, но потом Наталья, моя помощница не вышла и Марина показала себя более, чем готовой выполнять любые просьбы. Если ты понимаешь о чем я, — сказал он и даже подмигнул мне. И, видимо, заметив как скривилось мое лицо, поспешил добавить: — Я надеюсь, ты не думаешь, что я ее к чему-либо принуждал? Наши отношения были полностью ее инициативой, поверь мне.
— То есть, вы жертва? — не удержалась я. — Коварная студентка вас соблазнила?
— Полина, — резко сказал он, видимо не оценив сарказм. — Я пришел к тебе с дружеским визитом, давай не будем сейчас ничего усложнять.
— Ладно, — буркнула я. — Продолжайте.
История их знакомства меня не особо интересовала, куда больший интерес вызывало ее исчезновение и еще… как они могли подумать, что фото слила она??
— Так вот, я ей никаких обещаний не давал, на подарки никогда не скупился, иногда подкидывал наличку и в целом пребывал в уверенности, что нас обоих все устраивает. Но ее стажировка подходила к концу и она, судя по всему, не очень хотела лишаться места под солнцем и задалась целью обеспечить себе рабочее
— Она хотела вас шантажировать? — я не смогла скрыть удивление.
— Именно. Мою реакцию ты видела… Я до этого баб никогда не бил, но тут просто растерялся. Сказал, чтоб глаза мои ее больше не видели и что на работу может больше не приходить. Поэтому и не кинулись ее сразу, как пропала. Да и никто не знает когда конкретно она исчезла. Жила одна, а родственники подняли тревогу только через несколько дней.
— У нее была кровь? — я сама удивилась своему вопросу и видя непонимающий взгляд Эдуарда Дмитриевича, уточнила: — На видео, после того как вы ей дали пощечину, она как будто вытерла что-то.
— А, просто царапина от кольца, — отмахнулся он, кивнув на кольцо, с небольшим камнем на безымянном пальце правой руки.
Я закатила глаза… То есть, он даже не удосужился снять обручалку, перед тем как тащить в кровать любовницу. Господи, как же я рада, что теперь не имею ни малейшего отношения к их семейке.
— Поэтому, — продолжил Русеев-старший, — когда твой отец рассказал мне о фотографиях, я первым делом подумал на Марину. Что, если у нее были доказательства кроме нашей переписки? Она вполне могла установить камеру, а когда увидела, что в кадр попал и сын, решила начать с него, чтобы продемонстрировать мне на что способна. Я сразу попытался ей позвонить, но телефон был отключен. Еще несколько дней на связь она не выходила, а вот полиция уже заинтересовалась ее исчезновением. Я не стал скрывать нашу связь, так как все еще был уверен, что она просто тянет время, чтобы побольше меня напугать. И о своей теории с фото ментам тоже рассказал. Но на всякий случай решил побеседовать с Яной, Кирилл подозревал, что это ее рук дело. Но, как ты уже догадалась, Яна все отрицала, что в принципе, подтверждало мою теорию. И исключительно чтобы проработать все версии, даже самые невероятные, я решил поговорить еще с тобой. Как же ты нас всех удивила, девочка… Интересно, твой отец знает кто заварил эту кашу?
Черт! Об этом я не подумала… Если отец узнает, что фотографии сделала я, он меня убьет. Хотя, для этого ему надо будет сначала вытащить меня из тюрьмы, а в том, что именно туда я попаду, у меня уже не было сомнений. Если Эдуард Дмитриевич первый сдаст меня полиции за незаконную съемку, то уже никакой адвокат мне не поможет. Блин, ну почему я вчера не побежала сразу в полицию??
Видимо, прочитав весь спектр эмоций на моем лице, Русеев-старший поспешил меня успокоить:
— Не переживай, я ничего ему не скажу. Если ты ничего не скажешь полиции.
— Что? — опешила я. Он что, не собирается меня сдавать? Тогда чего он от меня хочет?
— Пока их главная версия — это то, что Марина, действительно, сделала фотографии с Кириллом и Яной, шантажировала меня, потом испугалась и теперь прячется, потому что вполне понимает что ей светит за шантаж, съемку и распространение материала порнографического характера.
— И вы у них, конечно, вне подозрений, — удивилась я. — Вы им просто дали честное слово, что к ее исчезновению не имеете отношения и они вам поверили?