Друг в зеркале
Шрифт:
– Извини, но я должна тебя кое о чем спросить, – продолжала Туся. – Ты, случайно, не знаешь Германа?
– Германа? – переспросила та. – Да-да, я его помню. Трудно забыть такое экзотическое имя. Ты его тоже знаешь?
– Да, в некотором роде, – смущенно ответила Туся. – И он мне много про тебя рассказывал.
Туся пыталась разглядеть на лице у Наты следы былой любви, но это ей никак не удавалось, там были только разочарование и досада.
– Наверное, гадости какие-нибудь говорил. – Ната расстегнула маленькую сумочку,
– Здесь нельзя курить, – предупредила Туся. – Может, выйдем на улицу?
– Можно и выйти. – Ната продолжала подозрительно коситься на Тусю. В ее взгляде так и читалось: «Что от меня нужно этой полоумной?»
На улице она сказала:
– А что именно он про меня говорил?
– Говорил, что у вас была любовь, которая случается один раз в тысячу лет. Говорил, что все было против вас, но вы все равно любили друг друга…
Ната поперхнулась дымом, закашлялась, а потом рассмеялась:
– Я всегда подозревала, что он ненормальный, но не знала, что до такой степени. Ну и фантазер!
– А что, это было не так?
– Да совершенно не так! Я встречалась с ним месяц, ну, от силы – два, а потом он мне начал надоедать своими странностями, поэтому я его бросила. А он бегал за мной, как одержимый, названивал, все время повторял, что, мол, никто тебя не полюбит, как я.
Что-то знакомое послышалось Тусе в этих словах. И ей Герман частенько намекал, а иногда и говорил впрямую, что ей ужасно с ним повезло, потому что никто не полюбит ее так, как он.
– Хорошо еще, что отца послали работать в Болгарию, и я уехала, а то он бы меня достал… – Ната внимательно вгляделась в лицо Туси. – А ты что, тоже с ним встречаешься?
– Встречалась, – ответила Туся и покраснела.
– Послушай, увидишь его – пожалуйста, не говори, что я уже приехала. Не люблю выяснять отношения, особенно когда их нет. Не скажешь?
– Не скажу, – кивнула Туся. – Тем более что…
Она замялась.
– Что тем более?
– Тем более что он считает, будто ты умерла, – на одном дыхании произнесла Туся. – По крайней мере, так он мне сказал.
– Умерла? – от удивления Ната чуть не выронила сигарету. – Как умерла?
– Неисправный фен. Короткое замыкание. Электрический удар.
Некоторое время Ната молчала, осмысляя сказанное.
«Наверное, не очень-то приятно узнавать о собственной гибели», – подумала Туся, глядя на ее побледневшее лицо.
Ната нервно затянулась и произнесла:
– Да-а, вот этого я не ожидала… Значит, ему было приятнее думать, что я умерла, но не бросила его? Просто в голове не укладывается!
– У меня тоже, – призналась Туся. – Представляешь, как плохо мне стало, когда я увидела тебя живую и невредимую?
– А как ты меня узнала? – спросила Ната.
– По фотографии. Там, где ты сидишь в парке на скамейке. Он тебя боготворит и оплакивает. Сказал, что и меня полюбил за сходство с тобой.
Ната
– Да, есть что-то общее…
Девушки немного помолчали, разглядывая друг друга. Тусе показалось, что Дата осталась недовольна своим двойником, о себе, она была явно более высокого мнения.
– Надо же! И подумать не могла, что он так в меня влюбится! Бред какой-то… – после паузы проговорила Ната. – Плохо, когда у человека чересчур богатое воображение. И ему самому тяжело, и окружающим он часто делает больно.
Больше говорить было не о чем. Туся вздохнула и стала прощаться. Ей не понравилась Ната и, несмотря на внешнее сходство, она удивлялась, как Герман мог их сравнивать.
– Рада, что Герман лгал, – сказала она. – Рада, что с тобой все в порядке. Я ничего не расскажу ему, тем более что он уже сам верит, что ты умерла.
– Вот и хорошо. Для некоторых людей лучше быть мертвой. Надеюсь, ты тоже сумеешь с ним расстаться.
К ним подошел смущенный Сюсюка и сказал: – Я взял билеты в седьмой ряд. Н е слишком близко?
Ната оценивающе посмотрела на него и сказала:
– Ну, что же, похоже, ты на правильном пути.
Я тоже здесь кое-кого жду. Всего хорошего!
И, не дожидаясь ответа, пошла прочь, балансируя на высоких каблуках.
– Кто это? – спросил встревоженный Сюсюка. – Мое второе я, – ответила Туся. – Пошли, а то пропустим начало.
В темноте зала Сюсюка попытался взять ее за руку, но она отстранилась, а он не настаивал. И так для него сегодня было слишком много счастья Туся сама ПОзвонила ему, пригласила его в кино, сидит рядом с ним, совсем близко, так, что он может слышать ее дыхание. О большем Сюсюка и не мечтал. А если и мечтал, то понимал; что эти мечты – несбыточны, потому что она – красивая, яркая и талантливая – никогда не будет с ним – нелепым и заурядным.
Туся не следила за тем, что происходило на экране, – ей надо было спокойно подумать обо всем, что она узнала от Наты. Сплошная ложь окружала ее с первой минуты знакомства с Германом, после встречи с Натой она не верила ни одному его слову.
Однажды Туся слышала, как одна мамина подруга, от которой ушел муж, в порыве злобы сказала: «Лучше бы он умер, чем ушел!» Тусе врезались, в память эти слова. Тогда она была еще маленькой, но понимала, что так говорить нельзя, потому что всякая разлука все равно лучше смерти.
И теперь ей было не понятно, как можно живого человека объявить умершим. Так мстить нельзя никому.
Герман не только разочаровал Тусю, она его боялась. Что-то в этом человеке внушало самый настоящий, первобытный страх. Теперь то, что раньше казалось таким привлекательным – длинные волосы, крупные зубы, – казалось пугающим и таящим угрозу. Он приносил несчастья, все вокруг него было как будто заражено духом умирания и тлена, а Туся очень хотела жить.