Другая Белая
Шрифт:
«Вторник. Ничего нового. Существовал» [130] . Среда. Ничего не делала. Существовала. Четверг.
По утрам не хотелось открывать глаза, перед ней выстраивались все ее грехи — и нынешние, и из далекого-далека: младшему сыну было четыре года, он с наслаждением топтался в луже, а она на него накричала. Как она могла! На детей кричат только русские… А однажды он просил ее пойти с ним на фильм о Пеле, а вместо этого она повела его на какую-то ей интересную мелодраму. А старший сын приехал с первой журналисткой практики, первые деньги заработал, а она тут же попросила взаймы, отдала потом? «Да, о чем это я!? Мама отнюдь не молоденькая в Москве с медсестрой живет, по мне, конечно, скучает, хоть и виду не подает… Муж родной, тридцать лет вместе, один… Недавно звонила, сказал: „Наши души, как птички, на одной веточке сидят“. И чем всю жизнь гордилась — тем, что
130
Ж. П. Сартр «Тошнота».
131
Ф. Тютчев «Silentium!»
Немного легче становилось только вечером. Включала телевизор, а смотреть не могла: все люди жили нормальной жизнью, что-то делали, а она ни на что не способна, читать даже не могла — не понимала о чем там, беспрестанно текли слезы.
Однажды увидела рекламу антидепрессанта. Вот оно что, у нее депрессия! На следующий день пошла в аптеку: «Такие лекарства только по рецепту». Записалась к врачу, подготовила объяснительную речь, но, когда пришла на прием, никаких речей не потребовалось: врач спросил о симптомах и, уже выписывая рецепт, предупредил:
— Антидепрессант начнет действовать через две-три недели — не раньше.
Какой там раньше! Начала пить таблетки, стало еще хуже, прочитала инструкцию — оказалось, что так и должно было быть, значит, лекарство попало в цель. «Будем ждать, — калачиком свернувшись на постели думала Марина. — Хорошо, что одна, какой был бы кошмар, если бы это случилось, когда жила с Дэвидом: он не любил ничего некрасивого, а выгляжу я сейчас — краше в гроб кладут».
Тот недавно прислал message. Марина отметила, что выбрал для него розовый фон с каким-то узором и неформальный шрифт — как знак протянутой руки. Однако текст был делового, на первый взгляд, содержания: «Недавно разбирался в гараже и обнаружил твою сумку, которую пропустил летом. На ней французская надпись. Скажи, что с ней делать — выбросить или?..»
«Ничего ты не забыл, все было тобой просчитано. Сумку ты оставил специально, чтобы был повод для контакта, знал, конечно, что в такой фирменной сумке — Полина подарила в Париже — что-то дорогое». Так оно и оказалось: Марина никак не могла отыскать нескольких любимых тряпок — значит, они остались в той сумке.
Ответила:
— Эти вещи мне нужны, но у меня нет ни малейшего представления, как я могу получить их назад.
На следующий день — ответ уже безо всякого фона:
— Очень жаль, что ты так груба со мной.
Он прав. Но не дарить же ему эти шмотки! Нашла в себе силы написать, чтобы оставил сумку в том магазине, где она работала: «Я предупрежу продавцов».
К концу года депрессия начала понемногу сдаваться. На 1 января Марина купила билет на новогодний концерт в Barbican Hall [132] . Концерт был замечательный, публика — в приподнятом настроении, наряднее, чем всегда. В заключение концерта на сцену вышел певец, обернутый в британский флаг, и запел песню, прославлявшую Англию:
132
Концертный зал на севере Сити в Лондоне.
Весь зал встал и запел вместе с ним. Марина тоже встала и, уловив мелодию, начала подпевать и одновременно крутить головой по сторонам — она заметила слезы на глазах у многих. Оказывается, английский патриотизм не только футболом ограничивается. А то как-то нелогично: уэльсцы — патриоты Уэльса, шотландцы — патриоты Шотландии, а основная нация англичане —
133
«Земля надежды и славы, мать свободных людей» (англ.).
Патриотическая песня, неофициальный гимн Англии, которая в отличие от других частей Великобритании, не имеет своего официального гимна, а использует «Бог, Спаси Королеву» — официальный гимн Соединенного Королевства.
[Позже Марина узнала о Proms [134] — летних концертах классической музыки. Билеты на заключительный концерт, где, по традиции, существует такая же возможность коллективно признаться в любви к своей стране, раскупаются сразу же, в первую очередь.]
Концерт воодушевил, и Марина нашла в себе силы полететь в Москву. Мама по-прежнему жила в однокомнатной квартирке на Мосфильмовской, но уже не одна, а с энергичной сиделкой из Молдавии — веселой девушкой Асей с сильными руками и медицинским образованием. У нее был муж и шестилетний ребенок. Марина догадывалась, что негласно все они жили в десятиметровой маминой кухне, хотя Ася утверждала, что собрались только по случаю каникул. Все две недели Марина делила с ней кушетку рядом с телевизором — ее муж с сыном спали на двухместном диване на кухне. Жили, как сельди в бочке. Уезжать все равно было грустно.
134
Сокр. от Promenade Concerts — ежегодные концерты в Королевском Альберт Холле, которые длятся восемь недель и транслируются по телевидению.
Пятая глава
Первый раз Марина летела в Нью-Йорк. Старший сын с семьей уехал туда в командировку на два года, прислал приглашение. Отстояв длиннющую очередь в американское посольство под дулами американских морских пехотинцев, она получила визу на два года — все еще официально была женой британца, никаких проблем не возникло.
Город понравился сразу, но стужа… И депрессия все еще давала о себе знать. Большую часть времени просидела дома с внучками, глядя на широченный Гудзон и статую Свободы вдалеке. Выбрались с невесткой в Metropolitan Opera и на Пятую Авеню в магазины — как раз было время колоссальных распродаж.
Еще в Нью-Йорке зашла в «сеть» и нашла вакансии сразу в нескольких музеях Лондона и окрестностей. Заполнила анкеты on-line, получила подтверждение, что они получены и будут рассматриваться. Если решение будет положительным, в феврале вызовут на собеседование.
Холодным февральским утром вернулась в Виндзор, забрала отложенную для нее лэндлордом почту, втиснула по узкой лестнице себя и чемодан и сразу к окну: «Здравствуй, Крепость, я по тебе скучала». Не раздеваясь — когда еще бойлер нагреет комнатушку, — начала разбирать почту. Рекламу в мусор, это счет за газ, это — за электричество, это — за телефон. Вот оно — письмо из музея… Приглашают на интервью через неделю. Отлично! А вот — из другого, и тоже приглашают, когда?.. Сегодня! Сейчас полдень, собеседование в пять вечера! И не в Лондоне — намного дальше… «Я не могу! Я измучена после долгого перелета! Это далеко!» Схватила телефон, набрала номер и начала объяснять, что только что с самолета и… «я приеду!» Бегом в банк, обменяла доллары на фунты, чтобы с таксистом расплатиться, вызвала такси: «Сколько?!.. Хорошо, присылайте, я жду».
Собеседование проходило в знаменитом дворце XVI века. Ее встретили два безукоризненного вида джентльмена. Сели за круглый стол. Снова вопросы о жизни, о работе. Как счастлива она была делиться тем, что любила, с этими приятными господами. Нет, не господа — они сразу же представились по именам, и ее называли Мариной — не миссис Льюис. Что за наслаждение общаться с коллегами! Обстановка была непринужденной. Ближе к концу беседы один из них спросил, что ей не нравилось на прежнем месте работы в Лондоне.