Другая дочь
Шрифт:
– Давай, Гарри, давай,- залопотала она. – Сделай это для меня.
На место происшествия примчалась вторая.
– Проверю пульс.
– Он все еще дышит, какое артериальное давление?
Резкий треск манжеты тонометра. Медсестра выругалась, увидев показатели, монитор по-прежнему визжал, потому что сердце Гарри отказывалось биться быстрее.
– Придется ввести атропин. Второй раз за ночь. Давай, Гарри, постарайся. Мы тебя любим, клянусь.
Выбежала из палаты, минуту спустя вернулась. Уильям услышал,
«Атропин, – догадался он. – Пожалуйста, пожалуйста, Господи, не дай ей уронить шприц и нагнуться, чтобы поднять».
– Давай, давай, давай, – бормотала медсестра.
Внезапно звуковой сигнал затих. Атропин успешно вернул сердечный ритм в норму.
– Что ж, на данный момент состояние стабильное, – вздохнула медсестра.
– Вы позвонили доктору Карсон-Миллер?
– Пока нет, но сейчас наберу. Это уже второй приступ всего за три часа. Плохо.
– От меня еще что-нибудь нужно?
– Нет, сама справлюсь. Спасибо, Салли.
– Без проблем. В четыре перекусим?
– Ни за что не пропущу.
Салли вышла. Оставшаяся медсестра позвонила дежурному кардиологу.
И в этот раз все прошло точно по плану. Изложенному Харпером два года назад. «В чем слабое место больницы? В рутине. В раз и навсегда установленном порядке. Всё планово и предсказуемо. В конце концов медицина очень похожа на выпечку печенья, чего врачи никогда не признают. Вот этим и воспользуемся».
– Он уже дважды перенес брадикардию, – втолковывала медсестра доктору Карсон-Миллер, которую наверняка выдернули из сна в другой пустой палате. – Я снова ввела атропин для восстановления ритма.
Уильям знал ответ кардиолога.
«Два раза? Хм… Следите за показаниями Гарри. Попросим лечащего врача еще раз осмотреть его утром, и пригласите для консультации доктора Стоукса. Понаблюдаем за пациентом еще денек. Спокойной ночи».
Телефон щелкнул. Уильяму удалось вздохнуть. Дело сделано. И все же истерика не отступала, непонятно почему. В конце концов, эпизод, как и все прочие, прошел гладко как по маслу. Две инъекции, два приступа брадикардии. Кардиолог сделает обоснованный вывод и порекомендует установку кардиостимулятора. Доктор Харпер Стоукс согласится. Всё, дельце в шляпе.
Чего медсестра-то никак не уходит? Уильям замер от нетерпения.
И вдруг услышал шаги, громкие четкие шаги. В поле зрения показалась мужская обувь. Коричневые замшевые итальянские мокасины.
– Извините, сэр, – немедленно запротестовала медсестра. – В реанимацию посторонним вход воспрещен.
– Гм, – буркнул мужчина. – Знаю… только члены семьи…
– И только в приемные часы, – твердо добавила медсестра. – А сейчас ночь.
– Ах, да, конечно. Но я из ФБР…
Уильям прикусил нижнюю губу.
– Я друг этого парня. В смысле старый друг семьи.
Ложь, разумеется. Любой недоумок сразу поймет, что это полное дерьмо. Агент ФБР в три часа ночи заявился в больницу, чтобы навестить «друга семьи» по просьбе «папашки»?
А потом Уильяма осенило. Так вот на что намекала записка: «Ты получишь по заслугам»! И свиные сердца… Свиные сердца – символ их с Харпером делишек. Кто-то пронюхал. Кто-то послал за ним агента. В любую минуту тот сделает вид, что выронил пушку, наклонится и выстрелит в Уильяма.
Ты плохой мальчик, очень плохой. Плохой Билли.
– Ах, дорогуша, – вздохнула медсестра. – И все-таки вы не имеете права здесь находиться. Вынуждена попросить вас покинуть палату.
– Но с ним все в порядке?
– Боюсь, мистер Гур пережил бурную ночь. Скорее всего, утром ему сделают операцию, но его лечащий врач объяснит вам подробнее.
– Операцию на открытом сердце! – воскликнул агент одновременно пораженно и триумфально.
– Ну, вероятно.
– Пожалуйста, сестра, расскажите, что именно произошло.
Ноги исчезли с глаз. Медсестра провожала визитера к двери, продолжая что-то втолковывать.
Уильям замер.
Ты получишь по заслугам.
Он медленно вытащил пистолет. Снял с предохранителя.
«Я готов, – поклялся он себе. – Я больше не какой-то запуганный плюгавый мальчишка». Он многому научился в техасском приюте – этот затурканный коротышка.
«Пора собраться с мыслями, Уильям. Пора взять жизнь под собственный контроль».
Ты получишь по заслугам.
Шеффилд принял решение. Кто-то решил поиграть? Ладно, давай поиграем. Если Харпер Стоукс считает Уильяма безобидным недоумком, может, даже подходящим козлом отпущения, то лучшего кардиолога Бостона ждет большой сюрприз.
Глава 18
В темном люксе «Четырех сезонов» – отеля прямо напротив парка и особняка Стоуксов на Бикон-стрит – на синем бархатном диване сидел Джейми О'Доннелл с бокалом бренди в одной руке и пультом в другой.
Такому старому козлу, как он, не следует скакать по телеканалам при потушенном свете. Надо выключить телевизор и лечь в постель. Прижаться к Энни и насладиться нежным звуком ее дыхания. Красивая женщина, Энни. Самое лучшее, что когда-либо с ним случалось.