Другая дорога
Шрифт:
В принципе, туркам было наплевать, кто там будет носить рабский ошейник черкес или русский. Впрочем, какую-то часть тех пленных черкесов султан все же показательно освободил. Еще раз показав себя защитником веры и всех мусульман. Поэтому у него ко мне и моей стране пока претензий не было. Ведь османскому правителю эти дикие черкесы, живущие где-то далеко за морем, были до одного места. Неинтересны они ему были. И что там с этими дикарями сделали другие дикари из Русского Царства? Это турецкого султана также не волновало особо. Главное, что ни один турок при этом не пострадал. И ни одна пядь турецкой земли не была захвачена врагами на этот раз. И хорошо, что в Черкесии не было турецких крепостей. Поэтому все земли черкесов как-то незаметно стали собственностью российского императора
Вернувшись из Черкесского похода, я начал громкий судебный процесс над пойманными бунтовщиками. Следствие по ним уже прошло, пока я громил черкесов и отжимал их земли. Все прегрешения перед императором и страной у этих преступников были выявлены. И мне только оставалось вынести приговоры всем фигурантам этого громкого дела. Весь суд над мятежниками, конечно же, освещался в прессе. Я хотел, чтобы все российское общество знало, что будет с теми, кто осмелится бунтовать против власти императора российского.
Всем простым бойцам мятежного войска я присудил пожизненный срок заключения с отбыванием в трудовой армии с конфискацией имущества. Имущество их родственников я отбирать не стал. Просто пожалел. Ведь те дураки были обмануты боярами и князьями, рулившими заговором. Да, и много ли ты возьмешь с нищих дворян и стрельцов. А вот с главарями мятежников я так церемониться не стал. Все эти важные представители крупнейших аристократических родов были мною приговорены к смертной казни через сажание на кол. Да, вот такой уж я самодур и садист. Сначала хотел как Петруша им самолично головы порубать топориком. Во мне такая ненависть клокотала к этим зажравшимся уродам. Я же читал, как Петр Первый своими руками отрубал головы взбунтовавшимся стрельцам. А вот бояр, что тех стрельцов и подбивали на бунт против царя, почему-то помиловал, сослав в Сибирь, где они очень неплохо так жили и даже занимали какие-то государственные должности там. Странная логика была у этого прорубателя окон в Европу. Странная! Вот и я уже было хотел пойти по его стопам и самому взяться за топор палача.
Но потом я одумался и вспомнил, что при русском знаменитом царе Иване Грозном. Которого здесь так любят часто вспоминать все ревнители русской старины, существовал такой экзотический вид казни преступников как сажание на кол. Человека сажали голой задницей на торчащий вверх заостренный кол, который и протыкал казнимому преступнику все внутренности. И после этого посаженный на кол не умирал моментально, а мог еще какое-то время прожить в страшных мучениях. Некоторые так даже несколько дней страдали, пока не умирали. К концу семнадцатого века на Руси этот вид казни уже не применяли. Но я решил порадовать радетелей русской старины и возродил сажание на кол. Отныне за самые тяжкие преступления в Российской империи была положена именно такая вот страшная казнь. И первыми этот тип казни опробовали на себе все представители старой аристократии, возглавившие мятеж против своего императора. Именитых и важных бояр, князей и дворян сажали на кол при большом стечении народа на лобном месте на Красной Площади в Москве. И в газетах весь этот процесс подробно описывался. И то как долго и страшно эти преступники мучились. И просили их добить. Но я был непреклонен. Они должны были страдать до самого конца. Возможно, это бесчеловечно и очень жестоко? Может быть и так? А мне наплевать! Главное – я так хоть немного смог затушить ту ярость, клокотавшую во мне, и боль потери близких людей. Я казнил этих убийц и злодеев так, как считал нужным. И ни перед кем отчитываться не стану. Я император российский! И в моей стране мое слово – закон!
И скажите спасибо, что я не стал казнить родственников всех этих мятежных феодалов. Хотя у меня и мелькнула такая кровожадная мысль. Но я ее с особым садизмом задавил. Поэтому все члены мятежных аристократических родов
Глава 19
Глава 19.
О дипломатии.
После такой жуткой и варварской казни заговорщиков от меня отвернулись многие европейские монархи. Поляки, австрийцы, пруссаки, курляндцы, датчане и еще ряд немецких княжеств. Все они высказались с резким осуждением такой жестокости. Ведь у многих из казненных мною аристократов во всех этих странах имелись родственники или деловые партнеры. Которым очень не понравилось то, что я сотворил с такими уважаемыми людьми. Ай-яй-яй! Разве же так можно? Это же совершенно не по европейски себя так вести.
Но не все зарубежные монархи были столь категоричны. Не все! Первым меня поздравил юный Карл Двенадцатый. Он совсем недавно стал королем Швеции и ему исполнилось только пятнадцать лет. Совсем еще пацан. Но он мне первым прислал письмо с поздравлением меня с блестящей победой над мятежниками и черкесами. Там он восхищался моей храбростью и полководческим талантом. И приносил искренние соболезнования моим недавним утратам жены и матери. С Карлом у нас как-то незаметно завязалась переписка. Мне импонировал этот порывистый и честный юноша, для которого слово «честь» было не пустым звуком.
Правда, таким уж наивным идеалистом юный Карл Двенадцатый не был. Он был умен и хорошо образован. Гораздо лучше чем Петруша на момент моего попадания сюда. Удивительно, но в свои пятнадцать лет король Карл знал латынь, немецкий и французский язык. А после начала переписки со мной он выучил всего лишь за год и русский язык. Вот такой феноменальный полиглот был этот юный шведский монарх. Впрочем, я то прекрасно знал, каким блестящим полководцем станет потом этот пятнадцатилетний пацан. В другой то истории Карл Двенадцатый уже с восемнадцати лет очень так неплохо начал воевать. Нанося многочисленные поражения русским, саксонским, датским и польским войскам.
Правда, как и все гении тактики он был слишком самоуверенный. Это то потом его и погубило. Русские в битве под Полтавой его просто телами завалили. И победили не какими-то там блестящими и гениальными маневрами на поле боя. Просто у них было больше солдат и пушек. И позиция для обороны также имелась очень крутая. Там Карл Двенадцатый пошёл ва-банк и проиграл не только битву под Полтавой, но и всю Северную войну в итоге.
Так вот! Что я хочу сказать то? Этот юный король Швеции совсем не был дураком. Просто пока еще в нем горела наивная вера в людей. Многие молодые люди в его возрасте думают о людях вот также. Лучше чем те есть на самом деле. Это потом уже набираются опыта, несколько раз обжегшись и познав предательство друзей. Кстати, Петруша ведь тоже таким же наивным был. И верил разным коронованным тварям, которые использовали пылкого юношу в своих корыстных интересах. Заставив его сражаться с очень опасным своим врагом. Это я про короля Польши и Саксонии говорю, который стравил Петра Первого и Карла Двенадцатого. И радостно потирал свои липкие лапки, когда те боролись не на жизнь, а на смерть. В итоге, Швеция проиграла и Польша с Саксонией были спасены. А глупые русские получили от этой победы огромные горы трупов своих солдат, разруху, долги и очень затратные, проблемные земли, про которые я вам уже говорил свое мнение.
В ходе нашей переписки я понял, что молодой король Карл является довольно разносторонним человеком. Он интересовался не только войной и военным делом. А я то раньше думал, что Карл Двенадцатый был зациклен только на войне. Просто его же с ранних лет вынудили воевать на нескольких фронтах одновременно. И ему волей или неволей, но пришлось учиться побеждать своих врагов с малыми потерями. А то у Швеции то людские ресурсы были не такими уж большими. Поэтому и армия шведского короля была не очень многочисленной.