Другая Грань. Часть 1. Гости Вейтары
Шрифт:
— А из кольта?
— А разве бывают кольтовские пистолеты? Я только револьверы встречал.
— Попадаются, — улыбнулся Балис. — Пистолет Кольта образца тысяча девятьсот одиннадцатого года в царской армии офицерам разрешалось приобретать за свои деньги и использовать как табельное оружие.
— Э-э-э… — Мирон напряг память. — Да там вроде много что разрешалось. Я вот забыл уже давно. А ты то с чего об этом помнишь?
— Хотя бы с того, что именно этот кольт послужил Токареву прототипом для ТТ. Убедительная причина?
— Убедительная, — согласился Нижниченко.
— Ладно. Саша, смотри внимательно. Это — предохранитель…
— Двадцати пяти метров? — такое указание расстояния мальчишку серьезно озадачило. — А сколько метров в сажени, я подзабыл?
— Для простоты считаем, что два, — помог Мирон, видя, что Балиса вопрос казачонка поставил в тупик. — Итого, прицельную дальность принимаем за двенадцать саженей.
— Спасибо. Теперь — прицел. Целиться надо немного ниже, чем хочешь попасть…На прицельной дальности — примерно… на пол головы ниже. И учти, что спуск мягкий, ненароком ногу себе не прострели.
Пока его спутники обменивались соображениями на своём родном, совершенно незнакомом Йеми языке (хотя как сказать, чем-то их речь напоминала говор коренных обитателей Челесты), кагманец внимательно наблюдал за тем, что они делали. А посмотреть было на что. Сначала из загогулины, чем-то напоминавшей таинственное оружие Балиса, был извлечён металлический брусок. Затем из него на расстеленный платок воин выщелкнул похожие на вытянутые орехи металлические же цилиндрики. Ещё один «орешек» был извлечён из самой штуковины, в которой оказалось на удивление много движущихся частей. Все манипуляции сопровождалось щелчками и лязгом. Стало понятно, как следует пользоваться этой железякой: надо было, смешно отставив руку, потянуть за крючок в скобе до щелчка — Саша проделал это раза три. Это немного походило на арбалет, но именно «немного»: даже из маленького арбалета с вытянутой руки никто не стрелял: попадать было намного труднее, чем при стрельбе с упора (даже мастера стрельбы навскидку, которых Йеми за свою жизнь сумел повидать аж троих, упором при возможности никогда не пренебрегали). Потом «орехи» опять были спрятаны внутрь штуковины — этим уже занимался Саша. Наконец, видимо, завершив объяснения, Балис уже на морритском спросил мальчишку:
— Всё понятно?
Кивнув (Йеми уже понял, что этим жестом путешественники, подобно обитателям Большого Заморья, обозначали согласие), Сашка заткнул пистолет за брючный ремень. Одетый навыпуск Женькин жакет скрыл оружие от постороннего взгляда.
Наблюдение за тем, как Балис обучает мальчишку пользоваться оружием, дало Йеми хорошую пищу для размышления. И всё же самым интересным было то, что на урок Балиса остальные чужестранцы смотрели, как будто видели такое в первый раз. Кроме Мирона, который, по-видимому, понимал всё происходящее и даже дал какое-то разъяснение.
— Это что такое было? — на всякий случай поинтересовался кагманец по окончании урока.
— Это было на случай, если его попробуют задержать, — туманно ответил Мирон, но Йеми не стал уточнять, только спросил:
— Теперь всё? А то уже совсем рассвело, ехать пора. Вот-вот ворота откроют.
И вправду, пока они разговаривали, алая полоска на востоке выросла чуть ли не до половины неба, редкие облака стали пунцовыми, а от деревьев в роще пролегли длинные тени, с каждой минутой обретающие всё большую четкость.
— Так, мы подъедем
— К полудню обязательно дадим о себе знать, — заверил Йеми.
— Хорошо. И вот что еще, Саша. Хочу тебя попросить об одной вещи: не надо ко мне обращаться "Ваше Превосходительство" — не привык я к этому.
— А как надо обращаться?
— По имени-отчеству. Вообще-то, у нас принято обращение "товарищ генерал", но это уже для тебя будет слишком непривычно.
Сашка широко улыбнулся.
— Это же надо придумать: генерал и «товарищ» одновременно. В нашем времени за такое точно бы в зубы дали. Хоть наши, хоть "товарищи".
Мирон грустно кивнул:
— Нет ничего хуже гражданской войны: одни бьют за то, что «товарищ», другие — за то, что «генерал»… Ладно, об этом поговорим, когда ты вернешься, времени у нас будет достаточно.
— Обязательно, — серьезно кивнул казачонок. — Ну, мы поехали?
— Давайте. Счастливо вам… И, осторожнее…
Глава 5
В которой Джеральд и его люди покидают Плесков
Уронит ли ветер в ладони сережку ольховую,
Начнет ли кукушка сквозь крик поездов куковать.
Задумаюсь я, и как нанятый жизнь истолковываю.
И вновь прихожу к невозможности истолковать.
Сережка ольховая легкая, будто пуховая,
Но сдунешь ее — все окажется в мире не так.
И, видимо, жизнь не такая уж вещь пустяковая
Когда в ней ничто не похоже на просто пустяк.
Жельо-Себе-На-Уме проснулся, когда небо еще и не просветлело. Осторожно, чтобы не потревожить свою старуху, выбрался из-под набивного одеяла, натянул одежду и тихонько выскользнул из спальни. Вышел во двор, вдохнул свежий ночной воздух. Потер ладонью поясницу: с возрастом его все чаще беспокоили почки. Травяные отвары, которые готовила ему местная знахарка, бабка Хванга, помогали снять боли, но полностью излечить уже не могли. Годы, годы берут своё.
Жельо вздохнул. Что ж, такова жизнь, и бороться с этим невозможно, да и не нужно. Каждому его доля. Старикам — доживать свой век в тепле и покое, ну, а молодым — зарабатывать на эти самые тепло и покой. Он, Жельо, свой покой заработал. И все же тосковал по тому времени, когда руки были крепкими, глаза — зоркими, и сам он заслуженно считался одним из самых лучших ловцов удачи на полуострове, да и во всей южной части Империи. Эх, где теперь те времена? Нет прежней остроты зрения, руки то и дело предательски дрожат, а молодежь уже и не помнит, каков был когда-то старик Жельо. Другие у них теперь герои.
Ночной холодок забрался под рубашку. Старик еще раз вздохнул и направился в харчевню, у которой с его домом был общий двор. Пусть он давно отошел от дел, но чутье никуда не пропало, и опыт не позабылся. Жельо чувствовал, что Джеральд со спутниками вернется до рассвета. Или — не вернется вообще.
Жаль если так. Толиец старику понравился, такого бы он с удовольствием в былые годы взял бы в свой отряд. Умен, нетороплив, рассудителен, спокоен. Смел, но осторожен. Умеет вести дела (именно Жельо свел Джеральда с плесковскими ворами, и тот довольно легко нашёл с ними общий язык). Наверняка отлично владеет оружием. Да, с таким можно пойти на рискованное дело… Можно было пойти раньше… Теперь уже все — Жельо свое отходил.