Другая история Московского царства
Шрифт:
Вот как об излишней доверчивости ко всяким иностранцам писал вскоре после этого Юрий Крижанич:
«Ксеномания – по-гречески, [а] по-нашему – чужебесие – это бешеная любовь к чужим вещам и народам, чрезмерное, бешеное доверие к чужеземцам. Эта смертоносная чума (или поветрие) заразила весь наш народ. Ведь не счесть убытков и позора, которые весь наш народ (до Дуная и за Дунаем) терпел и терпит из-за чужебесия. То есть [из-за того], что мы слишком доверчивы к чужеземцам и с ними братаемся и сватаемся, и позволяем им в нашей стране делать то, что они хотят. Все беды, которые мы терпим, проистекают именно из-за того, что мы слишком много общаемся с чужеземцами, и слишком много
Чужеземное красноречие, красота, ловкость, избалованность, любезность, роскошная жизнь и роскошные товары, словно некие сводники, лишают нас ума. Своим острым умом, учёностью, хитростью, непревзойдённой льстивостью, грубостью и порочностью они превращают нас в дураков, и приманивают, и направляют, куда хотят.
Их жадность и ненасытность вымогают у нас [наше добро], грабят нас, разоряют. Их неискренность и тайная, вечная неуёмная ядовитость и коварство бьют нас, вредят нам, ставят нас в отчаянное положение. Их бесовское высокомерие унижает, оскорбляет, хулит, осмеивает, оплёвывает нас и выставляет на позор всем народам».
Правда, сам Юрий Крижанич был чужеземцем, к тому же иезуитом. Страна имела проблемы и на юге, и на западе. Но чтобы обратить свой взор на юг, сначала требовалось пробиться на Запад, наладить нормальную промышленность и торговлю. А Крижанич, ничего этого не понимая (или выполняя соответствующее задание своего Ордена), всё время сравнивал «нас» (русских) с Европой, и всё у него получалось не в нашу пользу. Пример: «нашего народа умы не развиты и медлительны и люди неискусны в ремесле и мало сведущи в торговле, в земледелии и в домашнем хозяйстве. Русские, поляки и весь народ славянский совершенно не умеют вести дальней торговли ни на море, ни посуху. Арифметике и счётной науке торговцы наши не учатся», – и т. д., – а вот на Западе!.. Очень похоже на пропаганду, которая в конце
ХХ века привела к потере народом ориентиров, и к развалу Великой России. И до того допёк он царя, подзуживая любить Европу и науськивая на Турцию, что тот сослал его в Сибирь.
Итак, Никон начал книжно-обрядовую реформу. Но вдруг выяснилось, что: 1) греческого языка в Москве никто не знает, включая и «греческих специалистов», а потому переводить с греческого некому, и 2) никаких «греческих оригиналов» в Москве нет. Наконец, Арсений Суханов из очередной поездки за «греческими книгами» привёз их (в 1654) более пятисот, причём впервые.
Однако сам Суханов сильно сомневался в «греках». Смущала его и та фантастическая лёгкость, с которой в эту его поездку появлялись запрошенные им древние книги. В своём труде «Проскинитарии» он написал, что греков Господь избрал на место не познавшего его возлюбленного рода Израиля, но «они возгордились, стали мнить себя источником веры, и за такое высокоумие Бог отринул их, и отдал в руки басурман, причём они сами обасурманились. Вследствие этого их никак нельзя признать источником правой веры: у них было христианство, да миновалось» (см. «История русской литературы», стр. 244). После такой однозначной оценки Сухановым правоверия греков Никон его самого услал подальше от Москвы на восток, где он и умер, но привезённые им «древние» книги легли в основу реформы!
Никон не просто отстранил москвичей от правки священных текстов, пригласив киевлян, но привлёк вообще много иностранцев, среди которых выделялись Паисий Лигарид и Арсений Грек. Показательно, что Арсений Грек трижды менял вероисповедание, одно время был даже мусульманином (да и был ли он греком, ведь так звали любого византийца), а Лигарида за симпатии к католичеству константинопольский патриарх отлучал от православной церкви.
Между прочим, полное
Никон смог привлечь на свою сторону и некоторых представителей высшего клира русской православной церкви: Дмитрия Ростовского, Иллариона Рязанского, Павла Сарского и других. Симеон Полоцкий, его ученики Сильвестр Медведев и Карион Истомин заявили, что духовное наследие Руси не имеет особой ценности. Отрицалась вся сумма привычных идей и обиходных аксиом, в незыблемости которых было уверено всё русское население. Русская культура объявлялась отсталой, на вооружение брались европейские стандарты.
То, что реформа пошла по такому пути, было связано с конъюнктурными соображениями: Никон желал сделать объединение с Россией привлекательным для украинцев, продемонстрировать отсутствие различий между православием в Московии и на Украине. Реформа проводилась поспешно, без должной подготовки, и вызвала серьёзный раскол в русской церкви, что неизбежно роняло её авторитет в народе.
Мы опять находим аналогию в истории нового времени: стремление сблизиться с Америкой и «получить инвестиции» толкнуло российскую элиту на поспешные реформы, причём во главе их встали люди абсолютно беспринципные: вчерашние преподаватели марксизма-ленинизма, взявшие в консультанты западных антисоветчиков, заведомых врагов России. Такие же негодяи и конъюнктурщики проводили реформу в XVII веке; не случайно царь Пётр I относился к иерархам «новообрядцев» с презрением и насмешкой. Он знал им цену!
И так же, как теперь, «конъюнктурной» цели этими переменами они не достигли: не только не привлекли на свою сторону верующих Белой Руси и Украины, а даже оттолкнули их. Правда, реформа в целом оказалась полезной (в отличие от нынешних экономических): снизив значение Церкви, она усилила светскую власть и привела к рывку, к повышению геополитического статуса России при Петре I.
1655. – в Успенском соборе публично разбивает отобранные у бояр иконы франкского письма. Церковный Собор принимает новый служебник, закреплявший исправления в обряде по греческому образцу, который рассылается по всем церквям. Собор об освящении воды только в сочельник праздника Богоявления – по старым греческим образцам. (Собор 1667 года отменил это решение). Протопоп Неронов, главный противник патриарха Никона, бежит из заточения, принимает постриг в Москве и селится в Игнатиевой пустыни.
В 1655 году Никон приказал написать портреты патриархов Московских, считая себя седьмым, и перечислив своих предшественников так: Иов, Герман, Герасим, Филарет, Иосаф и Иосиф (см., например, И. Е. Забелин, стр. 512). В этом списке неизвестный по другим источникам Герман (не Гермоген!) стоит на месте Игнатия, которого в списке вообще нет, а Гермоген назван Герасимом, что показывает: канонического перечня патриархов до Никона не было, а история Смуты ещё и при нём не сочинена!
1656, 24 февраля. – в Успенском соборе патриарх Антиохийский Макарий, патриарх Сербский Гавриил и митрополит Никейский Григорий предают анафеме всех, крестящихся двумя перстами. Собор одобряет переведённую с греческого и изданную Никоном книгу «Скрижаль», подтверждает проклятие на последователей двоеперстия.