Другая история (Сборник конкурсных фентези-рассказов Темного Двора - Литературный клуб Lady-Webnice)
Шрифт:
– Снежинка, не плачь. Не надо. Вспомни, как мы встретились впервые. Я никогда не говорил, что подумал, впервые увидев тебя. Боялся показаться слишком сентиментальным. А сейчас не боюсь. Мне показалось, что ты самое удивительно существо на свете. Фея. Серебряноволосая фея.
Меня словно в омут окунуло в воспоминания…
Я гуляла по парку с племянником. Совсем еще маленький, он не мог кататься на аттракционах, поэтому просто глазел по сторонам сидя у меня на руках. В магазинчике сладостей я с глупости купила ему леденец, который
– Вам помочь?
Я приняла эту фразу на свой счет и обернулась, чтобы взглянуть в глаза добровольцу. За моей спиной держа в руках огромного плюшевого медведя стоял молодой парень, наверное моложе меня, в шортах и бейсболке с эмблемой парка.
Я молча протянула ему щетку для волос. Он опустил игрушку на скамью, подмигнув моему племяннику, и взял расческу. Следующие десять минут были самыми приятными в моей жизни. Кто бы мог подумать, что простое распутывание волос может быть таким чувственным. Вся кожа на моем теле покрылась мурашками, а щеки покраснели.
– Почему у вас такой интересный цвет волос? Похоже, он натуральный, - спросил парень удивленно.
Я ненавидела этот вопрос. Большинство людей думало, что я крашусь. И меня это устраивало. Только самые наблюдательные и подкованные в вопросах парикмахерского искусства могли заметить, что это не так. Не знаю, что заставило меня это сделать, но я ляпнула правду:
– Это седина.
– Что? – расческа замерла.
– Я седая! Что не понятно?
– я рывком освободила из рук парня свои волосы и встала со скамейки - Идем, малыш, нам пора.
Уходя, я спиной чувствовала за спиной его взгляд, но подавила желание обернуться. Все они реагировали одинаково. Почему-то выбеленная перекисью блондинка вызывала у мужчин только положительные чувства, а поседевшая в девятнадцать лет девушка отвращение. Это был мой крест.
Мы гуляли по парку еще пару часов, когда племяннику захотелось, чтобы я выиграла ему в тире игрушку. Стреляла я мастерски, поэтому мы прямиком направились к ближайшему стрельбищу. Там мне вручили игрушечный автомат и повесили новую мишень. Девять попаданий из десяти и заслуженный приз – плюшевый медведь. Тот самый. Это настораживало, но малышу очень понравилась игрушка, и у меня язык не повернулся попросить заменить ее.
Уходя из тира, я услышала:
– Постой, снежинка.
Опять он. Не оборачиваясь, продолжила идти.
– Ну подожди. Почему ты убежала? – он обогнал меня и вопросительно смотрел в ожидании вопроса.
Мне хотелось ляпнуть что-нибудь гадкое, чтобы он отстал наверняка, но что-то удержало. Наверное его глаза, такие яркие и чистые. В них был только искренний интерес.
– Так получилось, – потом, сама удивившись этому, добавила: - больше не убегу.
Он улыбнулся, и я пропала. Нельзя злиться или обижаться на парня с такой улыбкой – это просто преступление.
– Почему ты назвал меня снежинкой?
– Ты красивая. И волосы… Настоящая снежинка.
Я улыбнулась в ответ:
– Меня так раньше никто не называл, но мне нравится.
Воспоминания окончательно добили меня. Всхлипывая, я уронила голову на колени. За что с нами так? Неужели нет на земле никого более грешного? Он был так молод… Мы строили планы. Мы любили.
– Милая, не плачь. Это разбивает мне сердце.
Но у него нет сердца. Настоящего. Живого. Ничего не бьется в его груди.
– Я не могу так жить, - ужасная мысль в моей голове. Страшная. Жуткая. Взгляд на кинжал. И мягкое:
– Нет. Я этого не хочу.
О, дьявол! Его улыбка. Она всегда заставляла меня подчиняться. Вроде все решила, а он раз и улыбнулся. Смешинки в глазах и ямочки в уголках губ. Красивый.
– Хорошо. Я буду жить. Для тебя.
33-й день без тебя. Темнота.
Восемь черных свечей, жезл из обсидиана, чаша крови, не моей, кинжал, зеркало. Слова я знаю наизусть. Пою его. Голоса почти нет. Заклинание Вызова забирает все силы. А у меня их и так почти не осталось. Зеркало исписано кровавыми буквами.
– Madariatza, torezodu!
Ничего. В отчаянии заламываю руки.
– Приди же. Приди, - потрескавшиеся губы шепчут как мантру. Нечем дышать, огонь свечей выжигает кислород.
Одна погасла. Дрожащей рукой подношу зажигалку.
– Зачем ты опять делаешь это? – голос усталый.
Вскидываю глаза. О, милый! Что с тобой? Изнуренный, высохший как дерево без воды.
– Почему… - вопрос недосказан, но ты понял.
– Мне тяжело, снежинка. Я хочу отдохнуть. Отпусти.
– Не могу, - срываюсь не крик. – Не могу!
– Если любишь, отпусти.
Плачешь. Я знаю, что ты не можешь. Но мокрая дорожка на твоей щеке красноречива.
Порыв ветра из окна задувает три свечи. Я вижу, как твое тело мерцает. Нет! Не уходи! Где зажигалка? Не могу найти. Отчаяние колет в самое сердце. Ты ушел. Но я тебя верну. Снова.
Он опять приходил ко мне во сне. Такой, каким я его помню. Немного взъерошенный, будто одевался второпях, с неизменной бейсболкой – сегодня на ней красовалась надпись «Шуми, вперед!» и хитрым прищуром красивых глаз. Точно что-то задумал! Жду, притопывая каблучком.
– Снежинка, я не силен в математике и память у меня не очень, но сегодня шестьсот шестьдесят пять дней как мы знакомы, - он вытащил откуда-то из-за спины и протянул мне, как фокусник, перевязанные алой лентой ромашки. Большие, с яркими желтыми серединками и свежими зелеными листьями.
– О!
– я изумилась его поступку. Ну кто отмечает такую дату? Это не годовщина и даже не круглое число… Но мне все равно! Вот за это я его и люблю – он умеет удивлять. – Спасибо, милый!
Обняв одной рукой цветы, другой я рывком притянула его к себе и смачно чмокнула в нос. Он улыбнулся и, прижав к себе, нежно поцеловал.