Другая история войн. От палок до бомбард
Шрифт:
К другому месту из «Летописца…» дан такой комментарий: «Здесь… в перечень пап ошибочно включены Павел и, вероятно, константинопольские патриархи — Стефан I (886–893) и Фотий (858–867 и 877–886)». Нас умиляет слово «ошибочно». Историк точно знает, что в хронике «правильно», а что «ошибочно», и где переписчик переписал верно, а где «испортил».
В «Летописце…» немало анахронизмов и географических курьезов. Так, Галлия называется Галилеей: «Слышавь Уаленьтианъ, пръвыи светьникь римскыи, премерную дързость, бояся рещи Атилови, иде къ Алариху в Галилею, ратнику румомъ сущу…» И это не единственный пример. Отождествления исторических персонажей сплошь и рядом. Так, в тексте писано: «В лета же царства Дариева, сына Кирова…» Комментарий историка: «Здесь, как и далее, Дарий именуется сыном Кира, хотя фактически он не был с ним в родстве». Оказывается, сыном Кира был не Дарий, а Камбиз II. Современные историки это точно знают. То ли они древнеперсидский ЗАГС отрыли, то ли еще что.
Причем, по утверждению хронистов, Артаксеркс — второе имя Дария, а согласно Энциклопедическому словарю Артаксеркс (I)
Вот еще примеры забавных комментариев.
Аммиан Марцеллин (ок. 330 — ок. 400) в своей «Римской истории» упоминает сарацинов, как воинственный народ, живший от Ассирии до порогов Нила и Нубии. По традиционной истории, сарацины отождествляются с арабами, но вот беда: считается, что до VII века арабы не были знакомы европейцам. Не мог их знать и Марцеллин, и потому комментатор пишет, что под сарацинами тот имеет в виду не арабов, а бедуинов. Берем в руки Энциклопедический словарь, читаем: «Бедуины — кочевые арабы-скотоводы». Кто же все-таки населяет марцеллинову историю? Получается, что арабы, которые… не арабы.
Тот же Аммиан Марцеллин рассказывает буквально гарун-аль-рашидовскую историю про римского принца Цезаря Галла:
«В сопровождении нескольких товарищей, носивших под платьем оружие, он шатался по вечерам по харчевням и людным перепутьям и, вполне владея греческим языком, расспрашивал каждого, что он думает о Цезаре. И он смело проделывал это в городе, где ночное освещение улиц почти равнялось дневному свету».
Понятно: в прекрасно освещенном по ночам Древнем Риме КАЖДЫЙ мог понимать только древнегреческую речь. Но это еще не все! Родной нашей, привычной до судорог истории известно, что этим древним языком вполне владели не только посетители ночных харчевен Древнего Рима, но и средневековые византийцы XIII–XV веков. Они применяли его в частной переписке:
«Писанные по рецептам риторики, враждебной собственным именам, конкретным деталям и техническим терминам, — пишет историк Р. Ленертц, — византийские письма дают нам образ эпохи в деформирующем зеркале классической античности. Трибалы заселяют Сербию, мизийцы — Болгарию, а персы, владея Малой Азией, угрожают свободе эллинов. Во всей этой обширной корреспонденции лишь несколько иностранных слов (таких, как кардинал) могли бы сбить с толку современника Перикла».
Наверное, средневековые византийцы это нарочно делали. Переписывались между собой так, чтобы сбить с толку древнего грека Перикла, а заодно историка XX века Ленертца. Но Ленертц их козни разгадал, и Перикла в обиду не даст!
О, сколько вопросов порождает история — казалось бы, до блеска облизанная за четыре столетия, прошедших после Скалигера!
Куда делся древнегреческий фольклор: сказки, песни, предания и легенды (не о богах и героях — это литературные мифы, а о простых людях)? Каким образом греческие сказки попали в арабский сборник «1001 ночь»? Почему история Древнего Рима полностью отсутствует в византийских хрониках, излагающих мировую историю от Адама? Почему памятник Ромулу и Рему был установлен в Константинополе? Почему не сохранился древнеримский фольклор, а в итальянском средневековом фольклоре, напротив, масса античных реминисценций?.. И не только в фольклоре, но и в литературе!
В XVI веке Андроник Транквилл Парфений, он же Франо Андриевич (1490–1571), пишет классической латынью «Молитву ко всеблагому, всемогущему Богу против турок, общих врагов христиан». Бог, согласно Андронику, обитает на Олимпе. Выделенные в тексте слова объясняются ниже:
Боже всевышний, творец мирозданья, владыка Олимпа,Чистых и светлых жилищ, во веки веков нерушимых,Ты, колебатель земли, повелитель глубин небосвода,Отче, воззри ты на нас и на бедствия страшные наши,Коими племя твое и народ твой повержены в трепетЯростным, диким врагом, грабителем хищным, которыйИстинной веры не чтит, и который законы святыеВсе попирает пятой и глумится над ними безбожно.Мало ему предавать пожару жестокому села, —Рушит он стены, дома дотла разоряет, богатстваГрабит без удержу все, что великим трудом и раченьемСобраны. Силы небес! Бесцельно мольбы и обетыВас утруждают; людей стенанья и слезы напрасны:Те на глазах у отцов, а эти в отеческом домеПали убитыми; нет их трупам бледным готовыхХолмов могильных и нет желанного им погребенья.Где непоруганный храм? И чего, наконец, святотатцевНе осквернила рука нечестивая? Слов не хватаетВыразить это, и скорбь изливается в стонах и воплях.Вспомнить ужасно: твоим священным именем церквиПолные прежде, когда народ христианской молитвыБлагочестиво тебе изливал, фимиам воскуряя,Стали конюшней теперь, теперь египетских систровГнусный их звон огласил, теперь там оргии правят,Мерзкого змея Кераста с его отвратительным свистомЧтит нечестивцев толпа, и помощи кроткая ВестаДевам святым не дает, похищенным всюду, которыхВоплиА вот и комментарии, выполненные под ответственной редакцией одного из лучших отечественных латинистов, Ю. Ф. Шульца:
«Систр — трещотка, род кастаньет; употреблялась в Египте для богослужений в честь Изиды и для военных сигналов. Кераст — рогатый змей с о-ва Кипра (миф.). Веста — богиня домашнего очага и чистоты семейной жизни у римлян. Здесь имеется в виду Богородица… Скифские смарагды (изумруды) считались наилучшими из всех, а Скифия, особенно Рифейские (Уральские) горы, славились минеральными богатствами. Геката — здесь — Луна… Твердыня куретов — о-в Кипр, где, по мифу, жрецы (куреты) скрыли от Урана младенца Зевса. В XVI в. — владение венецианцев. В 1571 г. захвачен турками».
Следующий эпизод из приведенного стихотворения XVI века:
До Гесперийских брегов, куда устремляются вечноБыстрый Ибер и водою вспененной вливается в море,Где и, покрытый руном оливковых рощ, к ОкеануБетис бежит. Победить он с помощью Марса желаетДаже британцев и край предельный — далекую Фулу —комментируется так: турки желают достичь:
«…западных берегов океана, где обитали Геспериды, хранители золотых яблок. Здесь — берега Португалии. Ибер — р. Эбро. Бетис — р. Гвадалквивир. Фула (или Туле) — полубаснословная страна на крайнем Севере Европы».
Если свести концы с концами, можно придти к мысли, что одной из противостоящих сторон в Пунических войнах III–II веков до н. э. были турки. По синусоиде это линии № 7 и 8, как раз XV–XVI века и война, описываемая латинянином Андроником Транквиллом.
Перечислим еще немного странностей.
Лоренцо Валла в XV веке, анализируя культурную ситуацию в современной ему Италии, совсем не упоминает ни Данте, ни Петрарки, ни Боккаччо, заложивших основы итальянской культуры. Никколо Макиавелли в XVI веке в своих обстоятельных исследованиях по управлению государством («Государь» и «Рассуждение о первой декаде Тита Ливия») ни разу не упоминает Августа, хотя менее значительные правители удостаиваются пристального внимания. Сам Скалигер в списке правителей Рима, написанном в XVI веке, называет Юлия Цезаря — Гаем Юлием Ромейским.