Другая принцесса Лея
Шрифт:
Я, урожденная москвичка, Соня Соколова, родилась на Земле, в солнечной системе в галактике Млечного пути, в две тысячи первом году в Москве и попала в это тело. Я не знаю, как. Я заболела и проснулась на Звезде смерти, в теле девушки, о прошлом которой ничего не помню. Там, в Москве у меня остались родители. Мать – Надежда Михайловна Соколова, отец… Нет. Не помню отца. Мама говорит, он пилот и погиб на войне. Наверное, он ушел от нас. Так удобно детям врать, что их отцы были героями или пилотами. Каждый ребенок мечтает, чтобы его папа водил истребитель и давал по соплям плохим дядям. Но мой отец, скорей всего, просто ушел от нас. Его звали В’лери. Латыш наверное. Мама говорила, что имя
Здесь я брошена на произвол судьбы. У меня здесь тяжёлая жизнь. Здесь идёт война. Империя и повстанцы. Я долго не могла понять, какую роль во всем этом отвели мне. На самом деле, я ни за кого, ни за повстанцев, ни за Империю. Я за себя. Я хочу домой. Здесь у меня есть отец. Там у меня отца не было, а здесь есть, но нет матери. Странно всё это. Как будто мои чувства испытывают: как бы всё было, если бы у тебя был отец. Вот он есть и он очень сильный. Это у них считается особый вид одарённых людей, у которых есть сила, которую произносят и пишут с большой буквы, как будто с маленькой, только для слабаков. Я, похоже, тоже кое-что умею, но этому надо учиться.
Я хочу домой. Если есть в этом мире человек, способный меня вернуть домой, я сделаю всё, чтобы вернуться. Я не прошла и половины пути здесь, но я уже устала воевать.
Соня.
P.s: сегодня мне помогут вспомнить моё прошлое. Я боюсь, что забуду себя настоящую. Я захочу вспомнить себя снова. Это мое послание себе.
Я не Лея. Я Соня. Запомните меня такой.
«Ты можешь составить хорошую партию моему сыну, девочка, — про себя подумал Император, — и ваш союз породит новую силу, способную удержать этот мир в порядке. Я предвижу это».
Но для исполнения пророчества нужно будет устранить помехи в лице Люка Скайуокера и Вейдера, как рассуждал про себя Император, строя свой коварный план. Этот день близился. Тонкий расчёт заставит карты лечь нужной мастью: повстанцам уже подкинули координаты, где идёт строительство Звезды смерти, благодаря Иден Версио, командира отряда Инферно. Вся огневая мощь Империи сотрёт с лица Галактики горстку повстанцев навсегда. Лея станет Тёмным адептом Силы, подле Императора и займёт место своего отца.
«Моя будущая ученица. Ты превзойдёшь отца, — улыбнулся Император, — Я предвижу это».
Часть 11. Глава 2. Примирение
Не Набу. Не Озёрный край и даже не Корусант. Из моего окна открывался вид на неприступный ряд чёрных скал, с зубьями поломанных шапок, припорошенных пеплом. Лавовая река тянулась на запад, тонкой лентой петляя меж гор. Сквозь плотные сизые облака, затянувшие небо, не пробивались солнечные лучи, погружая этот мир в туманную серость и непроглядные ночи. Свет посадочных платформ дрожал от движения воздуха, когда на поверхность садились челноки. Разбавляя унылый пейзаж, в небе проносились СИД-истребители, неся неусыпный дозор.
Крепость служила мне временным домом после
Окна в комнате не открывались, и я не могла вдохнуть тяжёлого воздуха Мустафара, но была инструктирована перед выходом наружу всегда надевать фильтр-маску, чтобы не усугублять своего состояния здоровья: выздоровление моё затянулось на несколько недель. Первые часы после пробуждения я не могла совсем говорить, словно бы меня лишили голоса. Несколько дней хрипела, как при сильной ангине и всякие разговоры на короткий период были исключены.
Подробности допроса я старалась забыть. Раны физические заживали быстрее душевных. Отдельные моменты в памяти всплывали во время сна и оттого меня мучили ночные кошмары. Инквизитору почти удалось истощить меня морально. И если бы не подоспевший в ту минуту Вейдер, я бы выложила всё, чем ведала, не в силах на тот момент противостоять убийственной мощи дознавателя.
Мой новый временный дом был хорошо охраняемой крепостью. Оценить внешний дизайн строения я не могла, так как для этого пришлось бы выйти наружу и прогуляться по крутым скалам и лавовой реке. Впрочем, покидать крепость ради праздного любопытства было ни к чему. Тем более, внутри крепости было спокойно и даже временами комфортно.
Вейдер в точности повторил мою девичью комнату, как во дворце на Альдераане, дом моих приёмных родителей. В первый раз оказавшись в стенах помещения, я эмоционально воспряла духом, решив, что Альдераан никогда не взрывали, что я дома, но пейзаж за окном быстро вернул меня в реальность. Мне хватило бы и небольшой комнаты без излишеств, лишь бы не тревожить воспоминаниями боль утраты целого мира, но Вейдеру я об этом не сказала. Он старался окружить меня привычными вещами, делая невозможное возможным, но не понимая, что воспоминания о моей беззаботной юности жгут сердце болью.
Вейдер всё это время пребывал рядом со мной и никуда не отлучался. С ним я виделась едва ли не каждый день. Нам было о чём поговорить.
Но самый первый разговор состоялся, когда я была способна поддержать беседу, а голосу вернулась крепость.
— Если бы ты сказал им, кто я, то…, — разговор зашёл о публичной огласке моего родства с ситховым родителем. С одной стороны я была вымотана событиями, от давления общественности, приведшее к физическому насилию, когда жизнь моя была в опасности. Но с другой стороны я всё ещё была верна Альянсу и не собиралась переходить на сторону Империи. Фраза прозвучала с нотками обиды.
Отец стоял у окна, глядя вдаль, но отреагировал тут же обернувшись.
— То…?
Я качнула головой. Мои рассуждения не складывались в единый рисунок. Да, меня бы не замучили до полусмерти, но кто знает, чем бы всё обернулось, знай вся Империя обо мне и не только они.
— Нет. Этого нельзя говорить, — кивнула я, озвучив его мысли вслух. Лёгкий кивок головы означал его согласие.
Вейдер изначально так решил, чтобы не подставлять меня ещё больше. Поэтому о нашем с ним родстве знало так мало лиц с его и моей стороны. О том, что с моей стороны об этом знал только Люк, я жестоко ошибалась. В события прошлого была посвящена сенатор Мон Мотма и мои приёмные родители. Они не только были свидетелями моего рождения, но и знали моих настоящих родителей. И всё это время они молчали о роде моего происхождения. Да, мои сверстники были в курсе того, что я была приёмной дочерью четы Органа и они пытались задирать меня, но я умела не только поставить на место зарвавшегося сноба, но и двинуть кулаком по носу, не особо беспокоясь о статусе гостя. Бейл всегда был терпелив. Он научил меня нокаутировать словом, но иногда, видит Сила, я готова была применить и кулаки, если по другому мои обидчики не понимали.