Другая сторона

Kat6ka

Сойер отлично водит. Еще бы… За рулем такой машины чувствуешь себя не иначе как Шумахером. И он не разговорчив, точно так же, как и Тейлор. Это странно для водителя, обычно им скучно и они готовы часами рассказывать про свою семью или еще кого. Но я ориентируюсь исключительно по таксистам. Может, это какой-то элитный водитель? Уж Грей-то позаботился. Особый выводок: “Водитель-молчун”.

Сдержав улыбку, решила написать Кристиану сообщение, пока я окончательно не начала хохотать сама с собой.

“Доброе

Утро! Люблю безумно и очень скучаю! ”

Надеюсь, он тоже.

Как только вошла в “Rousseau Wines”, знакомый охранник улыбался широкой улыбкой.

– Мистер Руссо у себя.

– Спасибо, – поблагодарила я.

В кабинете Эмиль в приседе возле какой-то коробки, увидев меня, сразу привстал.

– Анастейша, проходи… ты вовремя.

Он уперся руками в пояс. Ох уж эти мужчины в костюмах... На нем розовая рубашка и серые, почти цвета металлик, брюки. Он очень красив. Почему у него нет женщины?

– Доброе Утро, – улыбнулась я.

Осмотрела кабинет – многие вещи мы расставили вчера, но пол все еще загружен.

Я принялась за картонную коробку, в ней была мечта подростка – куча новых канцелярских товаров: ручки, карандаши, папки... Все это переношу на стол, расставляя по своему вкусу.

– Как дела у Кристиана? – начал незатейливый разговор Эмиль.

– Улетел в Нью-Йорк сегодня, у него какие-то проблемы на работе.

– Это неприятно, вот видишь, почему нужен «свой» человек, держащий руку на пульсе...

Я неловко чувствую себя в обществе Руссо, и это чувствуется, надо отдать ему должное, он пытается разрядить обстановку как может.

Но теперь моя очередь:

– Кристиан говорил, что вы учились вместе?

– Да, – рассмеялся Эмиль, – пока его не “попросили” из Университета.

Я знаю эту историю, а также знаю, что Эмиль помогал Кристиану в бизнесе. Должно быть, он хороший друг.

– Ну, отлично, – я ставлю последнюю папку на полку, предварительно изучив ее содержимое, на полу остались только пустые коробы.

На каждый мой вопрос – спокойный ответ.

– Я думаю, нам это нужно отметить, – хлопнул ладонями Руссо, – пойдем со мной, ты сама выберешь чем... А завтра ещё раз пройдёмся по документации.

В голове сразу всплыла картинка: Грей, говорящий эту же фразу – «Пойдем со мной, ты сама выберешь чем…», интересно, что в этом случае имеет в виду Руссо.

Спускаясь вниз по узенькой лестнице, Эмиль с трудом умещается в этом проходе.

Он включает свет, о, Боже, у меня дыхание сперло – я словно в Средневековье. Старые деревянные бочки с вином и громадные ниши, выдолбленные в стенах, которые кишат пыльными бутылками.

– Это здание не новое? – Интересуюсь я.

– Это подвал моего прадеда, – с гордостью отвечает

Эмиль, – прямо над нами стоял его дом. Он жил здесь до того как вернулся во Францию.

– Вино делают тоже тут?

– Нет, Ана, – едва сдерживая смех, говорит он, – у меня есть фабрика для этого. Здесь больше музей, но не для всеобщего обозрения.

– Какое вино ты любишь?

Я пожимаю плечами.

– Тогда, с твоего позволения, я сам выберу...

Эмиль встаёт на маленький деревянный стульчик и тянется за одной из бутылок.

И как он их различает, они ведь одинаковые.

Достает изрядно пропылившуюся бутылку, а затем откуда ни возьмись – появляется штопор, и характерный звук хлопка, а из маленького ящика бокалы – на удивление абсолютно чистые.

Руссо глубоко в себя втягивает пары струящегося вина.

– Чувствуешь аромат?

Как бы ему сказать, что я не тонкий ценитель.

Вино льется в бокал с определенным звуком в горловине, я так понимаю, что и звуки на него действуют по-особому. Потому что лицо Руссо излучает истинное восхищение.

– Это Мускат, самый ароматный вид винограда, и мускатные вина соответственно. Должен заметить, – Эмиль передает бокал мне, затем заполняет свой, – что именно Франция считается родиной мускатного вина. Наши виноградинки лучшие в мире, поверь.

– Я не сомневалась, – улыбнулась в ответ.

– Это десертное вино, его вкус полный сладкий, маслянистый, гармоничный, достаточно тяжелый, но мягкий и бархатистый. Посмотри на свет...

Он вытягивает руку к лампочке, в подвале темно, поэтому это единственное светлое место, затем немного манипулирует бокалом, как бы играя содержимым ...

– Видишь, – продолжает Эмиль, обнявши меня за плечо, – как стекает вино по стенкам бокала?

– Действительно красиво...

– Французы называют их «винные ножки». Считается, что чем дольше держатся на стенках бокала ножки, тем вино лучшего качества... А еще они говорят о крепости напитка.

– Вот откуда Кристиан знает столько о вине, – ухмыльнулась я, демонстративно снимая его руку с моего плеча.

– Да, – рассмеялся Эмиль, – было время, мы частенько предавались дегустации по вечерам.

А Руссо был прав насчет крепости...

Уже спустя полчаса, у меня перед глазами пошатывался пол. Эмиль тоже навеселе, хоть и не на таком яром.

Нашу «дегустацию» мы перенесли в кабинет, и хорошо, что взяли только одну бутылку.

Он рассказывал о своем детстве, о знакомстве с Кристианом, а мой развязанный язык сболтнул про наше знакомство.

Мы разговаривали как старые знакомые, а ведь и правду говорят: “хочешь человека узнать лучше – пропусти с ним пару стаканов”.