Другая война на Свалке
Шрифт:
Крокодилья мордочка прошлась красный язычком по губам, носу и подбородку Бишака. Чернорабочий пристально смотрит на старую игрушку, тяжело дышит и продолжает упорно молчать.
– Ну так что, – Сван легонько ткнул Бишака крокодильей мордочкой в левый глаз. – Может, сознаешься? Пока не поздно.
Итин Бишак на грани паники, от страха он перестал трястись всем телом, однако упорно продолжает и продолжает молчать. Тем хуже для него.
Впрочем, Бишака можно понять: за убийство Ирша Елагина его ждёт виселица. В Яме нравы простые. Отправлять в тюрьму того,
Резкий взмах. Свист рассекаемого воздуха. Грязно-зелёный крокодил ударился о макушку Бишака. Чернорабочий охнул от неожиданности, затылок ещё раз стукнулся о стальной подголовник. Взмах, свист. Второй удар пришёлся по левому уху. Третий по правому. Голова Бишака заболталась из стороны в сторону.
Чтобы было удобней Сван встал с табуретки. Удары градом сыплются на грудь, живот, ноги Бишака. Особо достаётся лицу и голове. Чернорабочий мычит от боли и бессильно пытается увернуться, только стальные захваты надёжно удерживают его в кресле.
Игрушечный крокодил и в самом деле когда-то принадлежал Жукране, старшей дочери Свана. Потом девочка подросла и дешёвая игрушка очутилась в пыльной коробке в тёмном чулане. Впрочем, ненадолго. Сван приспособил крокодила для нужд следствия. Мягкую набивку заменил плотный песок. Таким нехитрым образом получился отличный инструмент для допросов, который легко развязывает языки и ещё лучше освежает память. Под зелёной пастью с красным язычком допрашиваемые вспоминают даже то, о чём давным-давно забыли. Со временем слава о крокодиле Лома достигла даже самых отдалённых рудников и посёлков Ямы.
– Витус!!! Пощадите! – Бишак взвыл от боли.
Сван тут же опустил старую игрушку и мягко, как ни в чём не бывало, опустился обратно на табуретку. Крокодила, чтобы Бишак не расслаблялся, Сван положил на колени. Клиент дозрел.
– Да-а-а, – Бишак судорожно отхаркнул кровавый сгусток. – Это я, я, я убил его! Получил от Елагина по морде и решил убить его!
– Как это произошло? – спокойно, в противовес истошным воплям Бишака, спросил Сван.
– Елагин на глазах у всех выпинал меня из «Изотопа», только я так и не пошёл домой, а затаился там дальше в тёмном проходе. Когда Елагин вылез из бара и поплёлся домой, я подскочил к нему сзади и треснул ключом по башке.
Сквозь разбитые губы слова признания полились из Бишака бурным потоком.
– Да. Да, пьян был, вот и наступил на лужу, крови. Робу запачкал. С ключа, гаечного, капли полетели, – на одном дыхании выпалил Бишак. – Ботинки, робу, ключ гаечный в канализационный люк сбросил.
– Где люк? – тут же спросил Сван.
– В проходе, служебном, шестом, кажись. Он, это, недалеко от моего барака находится. Налево, если с Тридцатой идти.
На миг Бишак умолк, сглотнул кровавую слюну и тут же продолжил вновь.
– Новая роба у меня и так была. Пуще глаз берёг. С ботинками никак получилось. Пришлось за новыми на склад босиком топать. Девиго бутылку
– За что Елагина гаечным ключом по башке оприходовал? – Сван пощупал хвост игрушечного крокодила.
Вновь пускать игрушку в ход не потребовалось. Бишак окончательно дозрел и даже не думает отпираться.
– Так, это, в карты меня обыграл, – Бишак кашлянул кровью. – Фуфлыжником сделал, на счётчик поставил. Тогда, в «Изотопе» я его Создателем Великим умолял хотя бы счётчик отключить. А он, гад, по морде кулаком двинул, из бара пинками выгнал. Не выдержал я. Вот.
А это гораздо ближе к истине. Сван протянул правую руку в строну. Бишак вздрогнул всем телом, когда страшный крокодил покинул колени Свана, но тут же успокоился, когда Фомка спрятал старую игрушку обратно в ящик письменного стола.
– Ладно, отдыхай пока, – Сван поднялся на ноги. – Фомка, отведи Бишака в пятую камеру и пни это старое трепло у входа в Управление. Пусть порядок в кабинете наведёт.
Сван переступил вонючую жёлтую лужу, по которой плавают бурые капли.
– Да! Чуть не забыл: – Сван повернулся к помощнику. – Отправь патруль на Тридцать четвёртую. Пусть улики найдут.
– Будет исполнено, – Фомка с щелчком отстегнул лодыжки Бишака от подставки под ноги.
Помощник увёл чернорабочего в камеру. Бишак покорно, словно баран на бойне, позволил заломить руки за спину и защёлкнуть браслеты на запястьях. Пока подозреваемый молча радуется концу допроса с пристрастием, отсутствию боли и хлёстких ударов крокодилом. Чуть позже, в камере, до него дойдёт ужас положения. Своим признанием Бишак подписал сам себе смертный приговор. Без улик, без окровавленных ботинок, робы и ключа на пятьдесят, у него ещё был шанс отвертеться. А так… Из Управления полиции Итин Бишак больше не выйдет. Точнее, его вынесут ногами вперёд в чёрном пакете для трупов.
Впрочем, какая разница? Сван грузно опустился в кресло перед письменным столом. Бишак сам виноват. Его жертву, Ирша Елагина, шесть лет назад слили в Яму за шулерство. В Юрдаве, столице Акатуны, он имел неосторожность развести на большие бабки не тех лохов. Причём не просто развести, а обыграть в долг и поставить на счётчик. Отправить кредитора к чёрту на кулички – один из способов избавиться от долгов. Только урок в прок не пошёл. Уже в Яме Бишак испробовал на Ирше Елагине другой способ – убить кредитора. Что, что, а возвращать карточный долг Бишаку больше не придётся.
В желудке забурчало, Сван машинально почесал живот. Как обычно после удачно раскрытого дела разыгрался зверский аппетит. Да и обед на носу. К чёрту бюрократию. Сван ногтем щёлкнул по иконке с крестиком, уголовное дело об убийстве Ирша Елагина тут же свернулось и пропало. После будет время разобраться с протоколами и признанием. Да! Ещё потребуются справки из криминалистической лаборатории.
Самое время наведаться в закусочную «Упитанный заяц». Сван грузно поднялся из-за стола. Кусочки жареного мяса с кетчупом и листочками натурального салата – объедение.