Другая женщина

Для конца августа день выдался на удивление жаркий. Очередь в Екатерининский дворец ползла медленно, и Тома пожалела, что они с ребятами туда затесались – посмотрели Лицей, да и хорошо, но Катюшка была неумолима: как это мы не увидим дворец?! А зачем тогда ехали?

– Мам, смотри! Опять эта тетенька с Настей! – закричал Антошка, подпрыгивая.

– Да не кричи ты так! – Тома оглянулась. Женщину с девочкой они приметили еще в Лицее: высокая моложавая дама с седой прядью в темных волосах и светленькая девочка, хорошенькая и резвая, на вид – ровесница восьмилетнему Антошке, который уже успел с ней познакомиться. Дама слегка прихрамывала и опиралась на элегантную трость. Настя подбежала к ним, потом подошла и ее бабушка – как решила Тамара.

– Пристраивайтесь к нам!

– Спасибо, но мы не будем стоять в очереди. У меня тут подруга работает, мы пройдем с другого входа. Хотите с нами?

– Ой, а можно? – обрадовалась Катя.

– Я думаю, можно. Пойдемте!

– Вот спасибо! А то такая очередь!

После экскурсии подруга новой знакомой пригласила их выпить чаю, и, как ни отнекивалась Тома – неудобно, ну что вы! – отказаться не удалось. Потом они все вместе еще немного погуляли по парку. Настя с Антоном носились наперегонки, а Катя снимала все подряд – фотоаппарат ей совсем недавно подарил отец. Присев на белую ажурную скамейку, женщины улыбнулись друг другу, одновременно заговорив:

– У вас такие большие дети! Сколько же вам лет?

– А вы такая молодая бабушка!

И обе невольно рассмеялись.

– Настя моя дочь. Поздний ребенок.

– Ой, простите!

– Ничего страшного, многие ошибаются.

– Сколько ей? Моему – восемь!

– Ровесники. А девочке лет шестнадцать?

– Четырнадцать. А я вовсе не такая молоденькая – под сорок уже! Просто выгляжу вечной девочкой. Знаете – маленькая собачка до старости щенок.

– А я в сорок два только родила.

– Вы героиня! Если б мне сейчас сказали рожать – да ни за что!

– Вы из Москвы?

– Да. – Тамара не стала углубляться в географические подробности, какая разница – Москва, Подмосковье. – Вот выбрались! Первый раз в Петербурге. Неделю уже здесь, завтра вечером уезжаем. Ноги просто отваливаются! А Катюшка моя неугомонная, все хочет увидеть. Ой, я не сказала! Я – Тамара, можно просто Тома.

– Очень приятно. Людмила. Вы тут у родственников?

Тома чуть было не спросила: а как вас по отчеству? – но вовремя сообразила, что не стоит.

– Нет, в гостинице. Муж заказал. Он с нами не ездит, у него вся работа в разъездах, устает.

– Понятно.

Вернулись дети и стали канючить мороженого, Тома махнула рукой – ладно, а то уж очень

– Только обедать потом все равно будете!

Настя с Антоном умчались в сторону дворца, а Катя осталась – села на соседней скамейке разглядывать и сортировать снимки. Тамара с Людмилой переглянулись, улыбнувшись. Обе чувствовали невольную симпатию друг к другу, как порой бывает с совершенно незнакомыми людьми. Тома, правда, несколько робела перед такой изысканной дамой и казалась себе слишком провинциальной, но все больше и больше поддавалась мягкому обаянию новой знакомой. А та с удовольствием разглядывала миниатюрную Тому: коротко стриженная зеленоглазая брюнетка, одетая в джинсы и простую футболку, выглядела сестрой собственной дочери, уже переросшей маму на целую голову. Не красавица, но вполне симпатичная и такая энергичная!

– Не заблудятся они? – спросила Тамара, оглянувшись на бегущих по аллее детей.

– Нет, Настя хорошо знает парк, мы тут часто бываем. Этим летом, правда, впервые: нога меня подвела – артрит замучил, даже трость пришлось завести.

– Хорошая у вас девочка!

– Вся в отца, – с нежностью произнесла Людмила. – Очень на него похожа. Ваша тоже в папу удалась, правда?

– Да, вылитая! Только, к счастью, поживей. А то папа у нас такой… задумчивый. Но надежный, заботливый.

– У вас хороший брак?

– Да не жалуюсь! А у вас?

– Я не замужем, одна Настю ращу.

– Так вы вдвойне героиня! Он что, бросил вас?!

– Нет, это совсем другая история…

Людмиле явно хотелось выговориться перед незнакомым человеком, а Тому разбирало женское любопытство:

– Ой, простите, я не подумала! Он умер, да?

– Нет. – Людмила улыбнулась. – Жив-здоров. Дело в том… Боюсь, вы меня осудите!

– Ну что вы! С какой стати мне вас осуждать? – Тамара слегка покраснела, потому что, честно говоря, уже осудила: в таком возрасте заводить ребенка просто безответственно, а без мужа – тем более!

– Дело в том, что он женат. И гораздо моложе меня.

Вот это да! У Томы загорелись глаза – она обожала скандальные житейские истории а-ля Пугачева – Галкин! Обсуждая сложные романы и любовные многоугольники звезд шоу-бизнеса или знакомых, она каждый раз испытывала чувство глубокого морального удовлетворения: у нее-то самой все правильно и стабильно. Всякое, конечно, случалось… Но ведь она справилась!

Как можно – изменять, разводиться, соблазнять чужих мужей, заводить романы с юнцами, рожать детей вне брака?! И оправдывать все любовью?! Это же безнравственно! Должно же быть чувство долга! А поскольку все вокруг нее только и делали, что разводились и заводили романы, Тома привыкла смотреть на окружающую действительность с брезгливой снисходительностью, как правоверная среди язычников, никак не поддающихся перевоспитанию. Но надо же было узнать подробности, и она постаралась как можно более естественно произнести сочувственным тоном:

– Ой, в жизни всякое может случиться!

– Именно так это и произошло – совершенно случайно! Он тоже москвич, в командировку приезжал. И так получилось, что… У них с женой была в этот момент сложная ситуация… Он сильно переживал! Это вообще очень эмоциональный, тонко чувствующий человек. Ну, в общем, я его пожалела. И теперь у меня есть Настя.

– И вы больше не виделись?!

– Нет, почему? Мы видимся довольно часто. Он помогает нам с Настей, не оставляет. Дочка, правда, не знает, кто он. Я сказала – друг отца.