Другая жизнь
Шрифт:
Монтер. А мне больше ничего не остается, любимая!
Оличка. Остается! (Кошкину.) Он такой инженер на электростанции! Если бы ты, Левочка, видел, как он ремонтирует утюги! А это он дурачится!
Монтер. Я не дурачусь. Могу прочесть свежие. Чтобы поверила.
Оличка. Не надо!
Монтер. Но они касаются тебя лично!
Оличка. Тем более!
Монтер. Я жду тебя.
Оличка. Михаил, я
Монтер (фатально). Это уже стихи.
Оличка. Я не буду слушать бездарные стихи!
Монтер. Будешь. Каждый имеет право быть выслушанным.
Оличка. Говори прозой!
Монтер (упрямо). Только стихами, любимая.
Оличка затыкает уши и с болью глядит на притихшего Льва.
Я жду тебя. Как смерть причастья. Как верующего Бог.
Я терпелив. Но в этот час, подкожный, я несчастлив, все вкось и вкривь! Четыре покосившихся стены, четыре сросшихся угла – четыре хранилища несметной тишины вдруг о любви заговорили!
Внезапно Лев Николаевич падает на колени и тоскливо, вдруг, завывает. Оличка пытается его поддержать, а он все равно воет.
Оличка. Левочка, бедненький мой… Левочка, ой… Бедный, какой же ты бедный…
Кошкин. Оличка, вы простите, но я отчего-то вспомнил… (Закашливается.)
Оличка. Пожалуйста, не вспоминай…
Кошкин (выпрямляется). …Как два человека били другого человека…
Оличка. Ты плачешь?..
Кошкин (мужественно продолжает). …Били в живот… по ребрам, по печени… по почкам, в диафрагму, в пах… (Зажмуривается.) Ногами…
Монтер. В пах ногами – плохи дела!..
Оличка. Сколько же ты натерпелся, Левочка!.. (Обнимает его.) Ты все время меня отпускаешь от себя, обними меня, что ли, покрепче!
Кошкин (обнимает ее). По ребрам, в пах…
Оличка. Обнимай меня крепче – станет полегче, Левочка!..
Кошкин (обнимает покрепче, однако ему, похоже, не легче). В диафрагму…
Оличка. Ну, успокойся, пожалуйста, Левочка… Боже, довольно…
Кошкин. Отчего мне так больно, Оличка?..
Возникает мелодия ЛЮБВИ. Электромонтер, похоже, справился с замком, устремляется вниз. Грозно звеня цепями, спрыгивает наземь.
Возлюбленные
Оличка собой прикрывает любимого человека.
Монтер (дышит сбивчиво). Лев Николаевич, послушайте… Может… подумал… не того поели?
Оличка. Левочка, не бойся, не дрожи…
Монтер. Или, может, совсем не ели?
Кошкин. Действительно… Я не обедал…
Монтер. Так выли – как воют от голода… Или так выть – что, в порядке вещей?..
Кошкин. Вещей – не в порядке…
Оличка. Левочка, что у тебя не в порядке?
Кошкин. Оличка, у меня…
Монтер. Нет, если в порядке – тогда, говорю, дела ваши плохи… Надо бы «скорую» …
Кошкин. Лично мне «скорая» не нужна… Если только для человека… (Вдруг замечает появление Длинного и Пониже и пригибается.)
Монтер (достает телефон). Да сейчас все устроим… (Смотрит на Кошкина.) Вот только не надо опять… Все устроим, сказал…
Между тем, Длинный и Пониже фатально приближаются. Кошкин, внезапно схватившись руками за голову, уносится с криком: «не хочу-ууу!» по одной из аллей. Оличка кричит: «Левочка-ааа!» и устремляет следом. Электромонтер было торопится следом за нею, но запутывается в когтях, падает, с яростью их сбрасывает, кричит: «любимая-ааа!» и убегает. Длинный и Пониже останавливаются у фонтана.
Длинный. Толя, здесь.
Пониже. Сам знаю.
Оба сгибаются над кромкой, чего-то ищут на дне…
Часть вторая
Длинный, Пониже и между ними Константин. Сидят на скамейке.
Вид у Кости заспанный.
Пониже. В жизни, Костя, я тебе скажу, всего…
Длинный. Константин, ты же знаешь!
Пониже (сурово глядит на Длинного; Косте). Не то, что я прав, а ты не прав. Кто прав вообще – знаешь? (Сурово глядит на Костю, который широко и сладко зевает). Не знаешь. (Глядит.) Вот это. (Демонстрирует кулак). Железо.
Длинный. Константин! Вот что он говорит – я уже убедился!
Пониже. Тебе, кажется, слова не давали.
Длинный. Толя, я же с тобой согласен!