Другая жизнь
Шрифт:
Вечером не получилось. Была работа.
14 ясеня 320 года. Вечер. Дамба. Хозяйка
Дверь открылась, в свете свечи я увидела, как он вошел в комнату и, кряхтя, стал снимать куртку. Села на кровати, поджав ноги, закутавшись в одеяло.
– Ты один?
Он от удивления замер.
– А с кем я должен быть? И почему так испуганно?
– Твои гвардейцы привели девиц молодых из города. Ну я и подумала…
– Что? – Он нырнул в ванну. – Ох, благодать…
– Вдруг ты тоже с молодой придешь, а я тут без спросу…
Он вылез, вытерся и сел рядом.
– Глупая, где я еще найду такую красивую
1 жбана 320 года. Вечер. Тритт. Сивый
Карта шла. Ворон, сидящий напротив, морщил лоб и через раз скидывал. Справа от меня Фуфел потел, но упорно продолжал поднимать ставку. Магон, слева, даже не смотрел в карты. Одиночка, попавший в организацию простым бойцом и добравшийся до верхушки власти городской преступности только потому, что все старшие и умные повымерли. Живет один, правит один, чем занять себя, не знает. Приходит играть, чтобы убить еще один скучный вечер. Не живодер. Благороден. Это его и погубит. Как бы его сбросить? Тихо, Сивый, тихо. Придет время, и он оступится. Или поможет кто в этом. Вот тогда и надо успеть, кого-то прикормить, кого-то притопить. А сейчас еще рано; сидим тихо, улыбаемся, завоевываем авторитет, подбираем людишек.
– Пас. – Ворон нахмурился еще больше.
– Пас. – Вот и у Фуфела не хватило выдержки.
– Открываю. – Я показал карты.
Магон хмыкнул, сбросил не глядя. И тут же резко поджал под себя ноги, намереваясь вскочить. Чего это он? Место надежное, все свои. На входе четверо стоят, и всяко зашуметь успеют. А шума нет.
Шума и не было, пока входная дверь просто не влетела в комнату, а следом за ней заскочили несколько человек в броне и с оружием.
Магон, сидевший напротив двери, дернулся, но остался сидеть, картинно положив пустые руки на стол. Я сунул руку под стол, где под столешницей возле моего места был прикреплен клинок, заранее протащенный сюда Мухой. Повернул голову и понял, почему Магон только дернулся: четыре арбалета смотрели от двери. Два здоровяка в полной амуниции стояли по сторонам с окровавленными мечами, еще один был уже за спиной Фуфела, положив меч ему на плечо и прижав к стулу, не давая встать.
– Мя, мня… – Фуфел уже не просто потел, а обтекал потом: острие прижалось к его шее.
Я тоже аккуратно вынул руки из-под стола и положил их на виду.
Вскочить успел только Ворон. Попятился к стене и стоял там теперь, расставив ноги, раскорячившись в стойку и выставив перед собой тонкое голубое жало стилета-заточки. Вот подлец: ну ладно я, а он-то где его держал? На игру все ходили без оружия, за принесенный клинок можно было ответить по понятиям.
Арбалетчики, не отводя от нас оружия, расступились, и в комнату, перешагнув через ноги одного из охранников, торчащие из коридора, вошли еще два человека. Один – здоровенный великан совершенно жуткого вида и в огромной черной кирасе. Казалось, что ее выковали из большущего куска железа целиком. Судя по вмятинам, кираса не раз выдерживала удар арбалетного болта. Вещь. Но и весит, наверное, немало. Впрочем, для ее хозяина, седого здоровяка, который, казалось, один заполнил собой всю комнату, вес кирасы явно не был проблемой.
Переведя взгляд на второго вошедшего, я удивился еще больше. Командир отряда наемников, которые хозяйничают в соседнем городке, Дамбе, где скоро будет большая ярмарка. Командира мне показали, когда мы недавно ездили в этот городок трясти одного купца. Купец попался упертый и теперь в соседней с игровой комнате, сидел связанным его сын в надежде на благоразумие папаши. Если это из-за него, то все мы тут можем поиметь большие неприятности.
– Который? – спросил командир,
Командир, рассматривая нас, что-то показал рукой, два болта взвизгнули. Ворон за его спиной секунду постоял, пришпиленный к стене, потом кулем упал на пол.
Командир снял шлем, сунул его в руки рыжей и спокойно уселся за стол на место Ворона. Взял колоду, посмотрел на кучки монет посреди стола, небрежно стасовал и начал раскидывать карты, сдавая классический тонк.
Я взглянул на Магона. Тот сидел, уже расслабившись, с дьявольски довольной рожей. Его явно веселило происходящее. Вот еще загадка… И не боится! Или они знакомы?
Командир сдал карты, обвел нас взглядом и остановился на Фуфеле:
– Ваше слово, уважаемый.
Фуфел, перед которым высилась самая высокая стопка монет, наконец смог вытереть пот со лба и, поглядывая на нас, как будто ища поддержки, промямлил:
– А почему вы решили, что мы будем с вами играть?
– Вы, Уважаемый, плохо знаете правила этой интересной игры. – Командир кивнул своим людям, и арбалетчики отошли к двери. За каждым из нас по-прежнему стоял один из его людей с мечом. Ворона вытащили в коридор, а двое подняли и приставили к проему сорванную дверь. Если бы не мечи и лужа крови у стены, можно было подумать, что игра и не прерывалась. Лихо, однако. Срубить четверых не самых простых бойцов… Хотя о чем я. Профессиональный наемник – и ночной громила. Ночью, в переулке, из-за угла – может быть. А так… без шансов. Но как тихо и быстро! Профи. Это серьезно.
– По правилам тонка, – продолжал командир, – «…ежели одно постороннее лицо не дало возможности другому лицу доиграть начатую партию, то это указанное первым лицо должно и имеет право занять место этого отстраненного лица и доиграть, приняв на себя игровые обязательства оного. Иначе…», – ну и так далее.
Вот оно что. Знаем и соблюдаем игровой кодекс. Поэтому Магон и расслабился. За столом не убивают. После – пожалуйста. Но во время игры – нельзя. Вообще-то смешно: за этим столом, несмотря на запреты и кодекс, столько людей увидели цвет своей крови…
– Вы, уважаемый, – командир смотрел на Фуфела с плохо скрываемым презрением, – зря садитесь играть, не изучив как следует правила. Это может для вас, сударь, очень плохо закончиться. Ваше слово.
– Мня, ме… – опять заблеял Фуфел, – пас. Общая пересдача.
Конечно, думать и разбирать свою позицию, когда тебе почти явно угрожают, – это не для тонка. В тонке все решает ясная голова. И везение.
– Ваше право, сдавайте.
Фуфел собрал карты и начал, роняя, тасовать.
– Кстати, не подскажете ли мне, чей это был человечек? – Командир махнул рукой за спину, на то место, где успокоился Ворон. Смотрел командир при этом на меня, давая понять, что это ему и так известно.
– Мой, – признался я, стараясь говорить медленно и спокойно. – А что он натворил?
– Он ранил моего человека, – с нажимом на слово «моего» ответил тот. – Я не люблю, когда обижают моих людей. И стараюсь за это наказывать.
Карты были розданы, я хотел посмотреть свои, но командир продолжил:
– Кстати: если можно, предупредите остальных своих людей, что в следующий раз я решу, что это вы позволяете им нападать на мой отряд. И постараюсь наказать уже вас.
Это уже был открытый вызов. Такие слова я был готов стерпеть разве что от Магона, да и то один на один, а не при свидетелях. Но вооруженный человек за спиной и пять трупов в коридорчике могут охладить любой пыл. Подождем ночи, вояка, она будет нашей.