Другая жизнь

Павлов Илья П.

– Конечно, ваша светлость; конечно, барон.

Барон обвел нас взглядом.

– Я, барон Рохх-младший, старший сын своего отца, в присутствии свидетелей, капитанов трех кораблей и уважаемого Сержанта, за спасение, не свое, а своих подчиненных, за спасение чести баронов Роххов перед Корронной и своей совестью, приношу вассальную клятву присутствующему здесь командору, известному также под именем Старшой.

Даже чайки, которые кружили вокруг кораблей, примолкли: так мне показалось.

– Барон, не спешите, – Старшой поднял руку, – я не скрываю,

что не знаю, кто мои умершие родители, и не претендую на благородную кровь, а вассальная клятва может приноситься только благородному человеку.

– Отнюдь. Согласно «Вассальному кодексу», эта клятва может быть дана любому человеку. Причем если дающий клятву является «его светлостью», то и тот, кому эта клятва дается, сам сразу же становится «его светлостью», причем на ступень выше дающего. Так что со всей ответственностью заявляю, что вы, ваша светлость, теперь – граф Старшой. Такое в истории уже было. Правда, я знаю только два случая, когда бароны приносили такие клятвы не… э-э, другим баронам, но такое было. Граф Моранн, к примеру; его многие знали.

Челюсти у всех сидящих хлопнули об стол, но моя – громче всех. Спокоен остался только командир.

– Барон, барон… Если бы я не узнал вас в той драке как честнейшего и благородного офицера, то решил бы, что вы смеетесь надо мной. Я не знаю, что и сказать вам в ответ…

– О, просто скажите: «Я принимаю вашу клятву», – этого будет достаточно. Должен только предупредить вашу светлость, – барон поклонился Старшому, – что в данный момент я также связан офицерской службой Корронне и поэтому буду вынужден соотносить служение вам со своей основной службой.

– Я принимаю вашу клятву, барон Рохх. – Старшой встал. – Что же до вашей основной службы, то, как только вы решите, что мои действия не идут на пользу Корронны, можете быть свободны от вашей клятвы мне. Надеюсь, что этого не случится.

Мы тоже встали… ну момент такой настал, торжественный.

– Спасибо. Всем присутствующим разрешаю и прошу называть меня по-прежнему по имени. Юл, разливай. Шкипер, попросите принести поесть чего-нибудь, а то у меня от этих волнений даже в животе закрутило.

Кэп кивнул Маруну, тот выскочил за дверь.

– Какие ваши дальнейшие планы, ваша светлость? – Кэп прикрыл иллюминатор занавеской, солнце било по глазам нещадно.

Старшой благодарно кивнул.

– Я же просил, шкипер… И почему «ваши»? Наш контракт заканчивается в Южном порту, но я надеялся на дальнейшее сотрудничество.

– Я потому и спрашиваю, командор. Нам понравилось быть у вас на службе, но что дальше?

– Дальше, дальше, дальше…

– Налейте ему, – это уже я не выдержал, – а то опять заклинит.

– Заклинит, заклинит, заклинит… Я хотел подождать с разговорами до Южного порта, но раз мы так хорошо сидим, давайте обсудим вот что…

Старшой встал и стал расхаживать по каюте.

– Не секрет, что мы представляем Центральный банк. И идем в Южный порт, как раз чтобы наладить там работу его филиала. Торговля между

богатым товаром юга и денежным и ремесленным севером – это мечта всех купцов, и нашего банка, конечно, тоже. Все знают и понимают, что южные купцы будут противиться этому всеми способами. И воевать там не хочется, да и не имеет смысла. Надо придумать что-нибудь другое, чтобы продвигать наш флаг. У меня были определенные мысли на этот счет, их нет смысла обсуждать. Но можно, в связи с вновь возникшими обстоятельствами, – командир махнул рукой в сторону борта, – обдумать новые возможности.

Он опять заходил по комнате, остановился напротив картины, висевшей на переборке. Смеющаяся девчонка, скорее даже юная, но все-таки уже женщина, кормила с руки трех чаек. Сверкающее море, солнце и красивый корабль были видны за ее спиной. Шняга, короче. Но что-то в лице женщины не давало оторвать взгляд от картины. Было понятно, что море, чайки, корабль – лишь антураж к этому лицу. Грустному и счастливому одновременно.

– Три чайки, хорошее начало… – Старшой вновь сел за стол. – Правильно я понимаю, барон, что Корронне необходима какая-то опора здесь, на юге, и более существенная, чем отряды на пограничных башнях?

– Конечно, граф. После Южного порта я вернусь в Узант, возьму всех оставшихся и пойду отвоевывать восьмую южную пограничную башню. Если останусь жив после этого, то буду налаживать работу. В Узанте в первую очередь.

– С восьмой башней мы вам, барон, поможем. И вообще, считайте личный состав охраны Центрального банка своей опорой во всех действиях. Мы не лезем в политику, но борьба с пиратами и сдерживание кондрекоров от непозволительных поступков – наша святая обязанность. В Узанте у нас есть очень боевой человек. Пока мы с вами тут развлекаемся, он должен был подобрать людей для охраны, плюс наш отряд, конечно.

Барон поклонился Старшому:

– В таком случае и я, будучи офицером Корронны, разрешаю вам, граф, действовать в отношении этих сил так, как вы посчитаете нужным; отвечать перед Корронной за эти действия буду я.

– Надеюсь, что не подведу. Так, теперь с вами, шкипер… Не уходите, барон, вы нам еще понадобитесь… Кэп, правильно ли я понимаю, что вы в напряженных отношениях с Южным товариществом?

– Напряженные – это мягко сказано, командор, – ухмыльнулся шкипер. – Боюсь, что не получу не только фрахт, но даже место на пирсе.

– Как это так?

– А вот так. По закону Южного порта, никто не имеет права приставать к пирсам без разрешения. А я его не получу. Стой на якоре в бухте – это пожалуйста. Вози все шлюпками.

– Там не хватает пирсов? Что за дикость…

– По тому же закону, никто не имеет права вбивать новые сваи в гавани, даже если кусок берега в твоей собственности; на воде – только якорь. Я так понимаю, что Юл тащит обе галеры, как раз чтобы у нас было на чем возить грузы. Так ведь, Юл?

– Ну… в общем, да. Всяко легче, чем баркасом. Правда, какой груз нам там светит, не представляю.